Давно в моих планах было посетить Тверию, город на берегу Тивериадского озера. Это довольно отдаленное место. Экскурсии к берегам озера проводят, как правило, по христианским местам, cвязанным с евангельскими событиями, а в сам город обычно не завозят. Поэтому в один из своих вояжей в Израиль я специально выбрал время и сел в автобус, чтобы с путеводителем в руках обследовать город, не менее важный для истории Святой земли, чем Иерусалим.
Прежде всего меня интересовал археологический парк. На городском транспорте я добрался до окраины города и вышел на пустынной остановке. Был июнь, стоял неимоверный зной, камни Галилеи пылали адским жаром. В Тивериаде, находящейся ниже уровня моря, всегда на несколько градусов жарче, чем в других местах Израиля. Я бродил по древним руинам, между кипящих вод. Руины здесь остались от римских бань, построенных на горячих источниках у подножия Галилейских гор. Кроме нечестивых языческих бань сохранились фрагменты синагоги V века. В частности, пол, украшенный мозаикой. Уникальность ее в том, что изображены знаки зодиака. Развалины синагоги бережно сохраняются израильским государством. Над ними построен павильон, внутри которого на полную силу работает кондиционер. Но рукотворный Борей дует понапрасну, павильон безлюден. В археологическом парке я был совсем один такой, кто отправился на муки адской жары ради потертых мозаик.
Зато издали слышался гул многих голосов. Взглянув выше по склону, увидел за кронами деревьев круглый купол. В белесом мареве казалось, что это мираж, видение Багдада из сказок Шехерезады – но если бы халифы строили свою столицу из бетонных блоков. Покинув руины, я вышел на дорогу, поднимающуюся в гору. По ней брели черные фигуры: мужчины в шляпах, женщины в париках и длинных юбках, метущих дорожную пыль. Это были ортодоксальные евреи, они прибывали семьями в полном составе. Одно за другим тормозили такси.
Конечно же, я побрел вслед за этими торжественными евреями. Грунтовая дорога сменилась ступенями. Пройдя через широкие ворота, представляющие собой две устрашающего вида бетонные плиты, я оказался в просторном дворе между зданиями, выкрашенными в мрачные тона.
Под огромным куполом бурлила жизнь. В центральном зале совершалась молитва. Молодые мужчины задирали рукава, чтобы обвить локти ремешками филактерий – ритуальных коробочек со священными строками, – другие раскачивались, бормоча библейские стихи. Одновременно с этим происходящее в боковых приделах напоминало то ли нотариальную контору, то ли подпольную биржу. Бородатые старцы вздымали вверх указательные пальцы, тыкали ими в книги, что-то доказывали сидящим перед ними, как на приеме у участкового врача, посетителям, в основном замужним женщинам. То, что посетительницы – почтенные дамы, можно было определить по характерным головным платкам и парикам. Судя по жестикуляции и гримасам, здесь наставляли в семейной жизни или давали советы по финансовому процветанию.
Я чувствовал себя Синдбадом, попавшим в чужую страну. На мне были шорты и футболка, но при этом голова не покрыта. В помещении, имеющем статус синагоги, расхаживать с непокрытой головой – вызов правилам поведения. Однако на меня никто не обращал внимания, словно я был Гарри Поттером в плаще-невидимке.
Из надписей я наконец-то узнал, куда попал. Это святилище полулегендарной личности, талмудиста Меира Чудотворца. Как я говорил выше, туристов, в том числе россиян, обычно возят в евангельские места: здесь Христос ходил по водам, там умножал хлебы и рыб, а вон там познакомился с Петром… Однако этим пластом религиозной истории, важным для гостей из христианских стран, наследие Галилеи не исчерпывается. На берегу Тивериады зародился послехрамовый иудаизм, расцвела школа фарисеев и впоследствии появились первые иудейские академии. С раннеталмудической эпохой связывают в преданиях личность рабби Меира.
Как гласит легенда, место захоронения чудотворца было когда-то утрачено, а затем – разумеется, чудесным образом – опять обнаружено. Вот как это произошло. Однажды обломок колонны скатился по откосу и остановился на склоне неподалеку от берега. На этом месте вырос мавзолей, потому что местные жители решили, что таким способом Бог указывает на могилу святого законоучителя.
Именно этот обломок, вмурованный в стену, представляет собой сердце святилища. Здесь-то, у артефакта, перед которым молились евреи, и закончилось мое беспрепятственное блуждание. Чары плаща-невидимки рассеялись. Служитель синагоги приметил меня и вручил кипу. Оказывается, этот ритуальный головной убор можно было взять свободно из специального ящика, и я напрасно испытывал легкий стыд, фланируя по синагоге с обнаженной макушкой.
При дальнейшем исследовании территории обнаружился обширный двор, превращенный в оживленное торжище. Здесь был самый настоящий восточный базар. Разумеется, предлагался весь тот ассортимент религиозной утвари и сувениров, который можно встретить в любой лавчонке в разных городах Израиля. Но была и своя специфика. Мавзолей рабби Меира – так сказать, с каббалистическим уклоном. Здесь можно приобрести многочисленные амулеты. Самый популярный – в форме ключа с выгравированными заклинаниями. Но самый оригинальный – арак special edition. Эта анисовая настойка высокой крепости распространена на Ближнем Востоке. В разных странах напиток называется по-разному, но везде имеет вкус микстуры от кашля. В раббимеировском центре предлагались бутылки с этикеткой, на которой красовался портрет талмудиста, а внутри плескалась мутная жидкость, на которую и смотреть-то было в тягость, не то что покупать за ту цену, которую запрашивали.
Арак я не купил. Пожалел желудок, а еще более денежки. Ну вот что было бы, если бы я распробовал чудотворную огненную воду? Какие тайны бытия открыл бы мне каббалистический напиток с медицинским вкусом и дьявольским градусом?
От арака, как и от паломничества по ветхим капищам, всегда остается тягостное послевкусие. Когда б вы знали, из какого сора растет святое, не ведая стыда… Бетонный оазис, вознесшийся из мифологического тумана, влечет к себе толпы целеустремленных почитателей, в то время как настоящее свидетельство славной древности прозябает тут же, за вход – всего несколько шекелей. Никто из тех, кто тащится на эту раскаленную гору, не свернет, чтобы подивиться уникальной мозаике на полу синагоги V века. Нет. Суета и томление духа.
