Олимпийские игры привлекли внимание к двум острым вопросам вопиющего противоречия между Законом о возвращении и гражданскими правами тех, кто стал на его основании гражданами Израиля.
Среди олимпийских наград израильских спортсменов в Токио, помимо вызвавшей бурю обсуждений золотой медали Линой Ашрам по художественной гимнастике, – две, тоже имеющие шлейф вопросов, но уже внутренних.
Первый довольно неприятный случай — с бейсбольной командой Израиля, в составе которой всего четыре настоящих израильтянина, а остальные — американские евреи, которые мгновенно получили гражданство, хотя постоянно проживать в стране не собираются.
Вероятно, по этическим причинам, всем повезло, что «израильская» команда не завоевала медалей (пятое место из шести) по той простой причине, что ее участие стало результатом не высокого мастерства, а двойного манипулирования: олимпийскими правилами — по представлению команды от каждой страны-участницы и Законом о возвращении — для создания такой команды.
Конечно же, есть немало спортсменов — членов олимпийских команд стран, с которыми у них нет подлинных национальных связей, но в их пользу говорит, что они переехали в эти страны на самом деле. Чего не случилось в «израильской» бейсбольной команде.
Вот вопрос: рассмотрит ли Израиль положительно возможность предоставления гражданства хотя бы одному из 37 тысяч африканских безуспешных просителей убежища, если он окажется спортсменом с шансами на получение олимпийской медали?
Второй случай еще показательнее. Золотой медалист Артём Долгопят совершил алию в Израиль вместе со своими родителями в 2009 году. Еврейкой была его бабушка по отцу, что определяет его отца как еврея; а мать Артёма — не еврейка, поэтому сам он евреем не считается.
Это не помешало ему в одночасье превратиться в национального героя, но мешает жениться на своей девушке-нееврейке (с которой он встречается уже три года), потому что в Израиле нет гражданского брака. Самое комичное, что они могли бы пожениться в любой израильской церкви, если бы он называл себя христианином, чего он, разумеется, не делает.
Уже 12 лет Долгопят – израильтянин, он ходил в школу в Тель-Авиве и служил в Армии обороны Израиля.
Его мать призналась в интервью, что решение семьи совершить алию было основано на убеждении, что их сын может получить больше поддержки для своей спортивной карьеры в Израиле, чем на Украине. Конечно, тогда они не думали о том, что он не сможет в Израиле жениться.
Мне интересно, ускорит ли наконец дело Долгопята введение института гражданского брака в Израиле. Израиль — единственная страна, которая определяет себя как демократию, но не допускает гражданских браков, а лишь религиозные. Для членов «расширенной еврейской популяции» эта возможность есть только у евреев по Галахе, подтвердивших эту принадлежность довольно сложными способами. Это означает, что вступить в брак в Израиле не могут: множество «негалахических» евреев, смешанные пары, «псулей-хитун» (лица, которые согласно Галахе лишены права вступать в брак) и противники религии по убеждению.
Статья 23 Международного пакта о гражданских и политических правах гласит: «Мужчины и женщины брачного возраста имеют права вступать в брак и создавать семью».
Международный пакт о гражданских и политических правах — документ Организации Объединённых Наций, основанный на Всеобщей декларации прав человека. Принят 16 декабря 1966 года, вступил в силу 23 марта 1976 года. Пакт является международным договором и имеет обязательную силу для 172 государств-участников по состоянию на август 2017 года.
Когда Израиль ратифицировал этот пакт 18 августа 1991 года (то есть почти 30 лет назад и через 25 лет после его подписания), то было добавлено несколько казуистических оговорок, одна из которых касается статьи 23: вопросы личного статуса граждан Израиля регулируются религиозным правом заинтересованных сторон.
В 1990-е годы алию совершили более миллиона иммигрантов из бывшего Советского Союза, при этом несколько сотен тысяч из них не считались евреями согласно Галахе и вместе со своими потомками были исключены из института брака в Израиле.
С 1990 года по настоящее время министры внутренних дел часто были членами ШАС — ультрарелигиозной политической партии, и в эти каденции не было никакой возможности изменить закон; в остальное время проблема порой поднималась, но вряд ли кто-то был готов рискнуть на конфликт с партиями харедим или различными воплощениями ШАС.
Каковы шансы, что это произойдет сегодня? Я подозреваю, что у нынешнего правительства, в котором отсутствуют партии харедим, есть достаточно проблем, с которыми нужно бороться в первую очередь, поэтому маловероятно, что это случится, особенно при министре внутренних дел Айелет Шакед («Ямина»). Однако этот вопрос не должен быть снят с повестки дня — особенно из-за дела Долгопята.
Я спросила коллегу, который принадлежит к национально-религиозной элите, что он думает по этому поводу. К моему большому удивлению, он ответил: поскольку израильтяне имеют возможность вступить в гражданский брак за границей, он не видит причин, по которым в Израиле не должно появиться какое-либо гражданское решение. Однако затем добавил, что сам он как религиозный человек будет недоволен, потому что это создаст проблемы для ортодоксального населения. Будет намного труднее проверить, является ли кто-то галахическим евреем. Он добавил: «Возможно, ваша дочь не сможет выйти замуж за настоящего еврея».
Я усмехнулась, потому что еще в 2002 году одна из моих дочерей не смогла выйти замуж в рамках признанной религиозной церемонии, поскольку ее избранником стал человек, обращенный в иудаизм раввином-реформистом в ЮАР, и раввинат им отказал. А проведенная нами очень красивая (даже мои ортодоксальные друзья это признали) реформистская церемония оказалась в Израиле нелегитимной.
«Итак, — сказала я своему религиозному коллеге, — если вы начнете готовить бесконечные списки отверженных “псулей-хитун”, не забудь обо мне. Это невысокая цена за то, чтобы наконец-то дать каждому элементарное демократическое право вступить в брак в этой сумасшедшей стране».
The Jerusalem Post, перевод Марии Якубович
