Сочетание высокого положения и отсутствия реальных полномочий может стать сложной ситуацией. Но в отличие от некоторых своих предшественников, Ицхак Герцог здраво понимает, что даже «Первый Гражданин Израиля» не должен иметь собственной, независимой от линии правительства, внешней политики.

Президент Израиля Ицхак «Буги» Герцог оказался в эпицентре весьма серьезных дипломатических интриг. Три его телефонных разговора с турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом сделали его ключевой фигурой в возможном сближении Иерусалима и Анкары. И это выдающееся достижение для человека, занимающего преимущественно церемониальную должность.

В соответствии со своими традиционными должностными функциями, в начале прошлой недели Ицхак Герцог побывал в Эмиратах, и его президентский визит продемонстрировал миру недавно обретенные нормализованные связи между Израилем и ОАЭ. При аналогичных обстоятельствах тридцать лет назад его отец, шестой президент Израиля Хаим Герцог, посетил Пекин. И тогда, в 1992 году, его визит подтвердил недавно установленные дипломатические отношения между Израилем и Китаем.

Институт президентства Израиля был создан именно для такого рода официальных государственных визитов. Отец-основатель и первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион не хотел создания альтернативного центра власти в лицдеента, который бы мог бросить вызов верховенству избранного правительства, и он настаивал на том, чтобы президент молодого еврейского государства был церемониальным чином.

И поэтому легендарный Хаим Вейцман, архитектор Декларации Бальфура и лидер политического сионизма в период между двумя мировыми войнами, в свое время жаловался на то, что как первый президент Израиля он не имеет ни власти, ни влияния, часто чувствуя себя неуместным в своем элегантном одиночестве в президентской резиденции в Реховоте.

Но справедливости ради стоит отметить, что президент еврейского государства не лишен власти полностью: во-первых, именно он обязан выбрать депутата Кнессета для формирования правительства. По большому счету, эта прерогатива также носит в основном церемониальный характер, поскольку в большинстве случаев очевидно, кто лучше всего подходит для создания правящей коалиции. Однако в редких случаях, когда результаты выборов были неоднозначными, как это случалось несколько раз за последние годы, президент может оказать важное влияние на политический процесс.

Вот вам показательный пример: приверженцы бывшего премьер-министра Биньямина Нетаньяху были убеждены, что десятый президент Израиля Реувен Ривлин стремится дать противникам Нетаньяху все преимущества.

Еще одним полномочием президента является помилование. В израильской практике это делается по рекомендации и в координации с Министерством юстиции, так что в некотором смысле и здесь президент в значительной степени просто подписывает решения правительственной юридической бюрократии.

Но бывали ситуации, когда помилование вызывало споры и требовало от президента определенной позиции. Так, в 1986 году Хаим Герцог, несмотря на критику, помиловал офицеров ШАБАКа, причастных к убийствам и сокрытию следов «Автобуса 300», считая, что национальная безопасность требует закрытия этого ужасного скандала.

Возможно, самая значительная власть израильского президента - не та, закрепленная в законе, а его способность влиять на общественное мнение с помощью того, что бывший американский президент Теодор Рузвельт называл «bully pulpit».

В 1982 году пятый президент Израиля Ицхак Навон очень эффективно добавил свой голос, возможно, склонив чашу весов в пользу создания судебной комиссии по расследованию роли Израиля в массовом убийстве палестинцев ливанскими фалангистами в лагере беженцев Сабра и Шатила в Бейруте.

В 2007 году девятый президент Израиля Шимон Перес посетил Кафр Кассем и извинился перед жителями деревни за массовое убийство, совершенное там пограничной полицией во время войны 1956 года. Признание Пересом прошлой неправоты Израиля имело последствия не только для жителей Кафр-Кассема, но и для всех израильтян - как евреев, так и арабов.

В 2016 году президент Реувен Ривлин обратил внимание на трения внутри разношерстного израильского общества, предложив установить нового рода партнерство между различными секторами, «четырьмя племенами» Израиля – светским, национально-религиозным, ультраортодоксальным и арабским.

Тем не менее, по большей части повседневная работа церемониального главы израильского государства сводится к принятию верительных грамот новых послов, отдание дани уважения семьям погибших, приведению к присяге судей, приему еврейских делегаций из-за границы, чествованию выдающихся граждан и солдат Израиля, а также к и посещению разных формаций израильского обзщества по всей стране (и позирование при лепке снеговика холодной иерусалимской зимой также входит в этот перечень).

В этом заключается парадокс: президент Израиля пользуется широкой известностью и большим авторитетом, но не имеет серьезных обязанностей по принятию решений - ни в определении государственной политики, ни в распределении бюджетов, ни в принятии законов. 

Более того, эту должность, которая предположительно находится вне повседневной политической борьбы, обычно занимает бывший политик, не беспокоящийся о переизбрании, поскольку закон ограничивает президентский срок одним-единственным семилетним сроком.

Сочетание высокого статуса с отсутствием какой-либо реальной власти может создать сложную комбинацию ограничений и противоречий президентства, временами чрезмерно обременительных для государственного чиновника, стремящегося к определенной значимости.

Например, восьмой президент Израиля Моше Кацав (впоследствии заключенный в тюрьму за изнасилование) представлял еврейское государство на похоронах Папы Иоанна Павла II в Риме в 2005 году, и именно такую ​​задачу должен выполнять церемониальный глава государства. Распорядители церемонии в Ватикане посадили Кацава рядом с президентом Ирана Мохаммедом Хатами, который, как и Кацав, родился в иранской провинции Йезд. Кацав впоследствии сообщил прессе, что пожал руку Хатами и говорил с ним на фарси, хотя Хатами впоследствии это отрицал.

Надо ли говорить, что инициатива Кацава была спонтанной, несогласованной с канцелярией премьер-министра и МИДом? Должностные лица, отвечающие за национальную безопасность Израиля, критиковали поведение президента, считая его действия чрезмерно мотивированными желанием попасть в заголовки.

Пример из противоположной плоскости: на церемонии в Белом доме в 2012 году Барак Обама вручил Шимону Пересу Президентскую медаль свободы. 

В то время Обама баллотировался на переизбрание, и, несмотря на непростые отношения с правительством Нетаньяху из-за разногласий по Ирану и палестинцам, американский президент стремился продемонстрировать свои произраильские убеждения. Чествуя президента Израиля на громкой церемонии, Обама мог продемонстрировать дружбу с еврейским государством, избегая при этом спорных политических вопросов, а Перес взамен получил драгоценный доступ в Овальный кабинет и очень престижную награду. И хотя Перес, несомненно, считал, что его действия действительно служат национальным интересам Израиля, он по-прежнему якобы использовал стратегию, направленную на то, чтобы обойти избранное правительство в Иерусалиме.

Ицхак Герцог до сих пор демонстрировал непревзойденное президентское поведение. 

Вместо того, чтобы поспешить принять приглашение Эрдогана посетить Турцию с визитом, который станет первым в своем роде с тех пор, как Перес посетил республику в 2007 году до кризиса в отношениях Иерусалима и Анкары, Герцог решил скоординировать свои шаги с премьер-министром и министром иностранных дел, понимая, что дипломатическая деликатность вопроса нуждается в таком визите, но требует и взвешенного подхода к нему правительства. 

В отличие от своих некоторых предшественников, Ицхак Герцог абсолютно здраво понимает, что даже высокопоставленный «Первый Гражданин Израиля» не должен иметь собственной, независимой от линии правительства, внешней политики.

Перевод с Jerusalem Post Виктора Балагулина.