Лагерь смерти Треблинка. Примерно за год, с лета 1942-го года, здесь умертвили более 800 тысяч евреев. Для уничтожения эшелона из 20 товарных вагонов требовалось всего несколько часов. Трупный запах распространялся на десятки километров в округе.Среди прочих, здесь обрели покой известный педагог Януш Корчак со своими воспитанниками.
2 августа 1943-го года, в лагере смерти Треблинка вспыхнуло восстание, ставшее одним из символов сопротивления нацистской политике геноцида. А рядом находился одноименный трудовой лагерь - Треблинка-1, где на экономику Рейха, в ужаснейших условиях, в течении трех лет трудились поляки и евреи.
Арон Шнеер
****
Второго августа 2023-го года исполнилось 80-лет восстанию в лагере смерти Треблинка.
В 2021 г., в Москве, вышло первое на русском языке, серьезнейшее научное исследование «Треблинка. Исследования. Вспоминания. Документы». Отв.редактор: К.А.Пахалюк, редакторы: Л.А.Терушкин, И.И.Жуковский, С.В.Романов. Благодарен Константину Пахалюку и Леониду Терушкину - заведующему Архивом Центра «Холокост», за предложение участвовать в работе над книгой. Горжусь тем, что моя статья «Лагерь смерти Треблинка глазами вахманов - травниковцев (по материалам следственных дел)» опубликована в сборнике. Предлагаемое мое повествование несколько дополняет книгу.
О некоторых малоизвестных первых публикациях о лагере смерти Треблинка - 2 и материалы о также почти неизвестном «исправительно- трудовом лагере СС» Треблинка -1. Даже в очерке Василия Гроссмана «Треблинский ад» порой происходит смешение фактов о событиях в двух лагерях, которые значительно отличались друг от друга. Главное - у них были разные задачи, и поэтому за 13 месяцев в Треблинке – 2 было уничтожено более 800 тысяч евреев, а в Треблинке-1 — за три года — более 20 тысяч человек, из них — около 10 тысяч евреев.
Первое сообщение о лагере смерти Треблинка в советской печати появилось в статье Н.Сергеевой «Польша – гитлеровский дом смерти», опубликованной в газете «Правда» 21 апреля 1943-го года, в связи с вопросом о поляках, расстрелянных в Катыни. Советская пропаганда впервые подробно рассказала о немецких преступлениях в Польше и, в частности, об уничтожении польского еврейства. Именно этому посвящена большая часть публикации Сергеевой.
Как написано в статье: «Польские сотрудники Гитлера льют воду на мельницу гитлеровской пропаганды, пытающейся теперь замести следы и с помощью подлых фальшивок скрыть следы содеянных немцами преступлений. Но польский народ ничего не забудет и ничего не простит. Широкой рекой льется кровь в Польше. <…> И никакими сказками и провокациями не замести гитлеровским мерзавцам следов тех преступлений, которые они натворили и продолжают творить в Польше».
Сергеева пишет: «Сначала немцы ударили по интеллигенции, по политическим, духовным и научным кадрам, по вожакам польского народа. Затем последовало массовое уничтожение евреев в Польше. Чехословацкий министр иностранных дел Масарик, выступая в январе в Лондоне, привел заявление официального германского отчета, в котором немцы признают, что в Польше «пропало без вести 1.600 тысяч евреев.»
Немецкие варвары поставили своей задачей истребить поголовно все еврейское население не только в Польше, но и других европейских стран.
По данным, опубликованным межсоюзническим информационным комитетом, в Польше истреблено гитлеровцами около 2,5 миллионов человек. Людоеды совершенствуют свою технику истребления мирного населения. Между Варшавой и Белостоком построен в деревне Малкини, заслуживший печальную славу творимыми там зверствами, немецкий концлагерь для поляков –«Треблинка А». В 1942-м году был построен второй лагерь – «Треблинка Б» – более усовершенствованного типа. Этот лагерь называют «центральный дом смерти». «Треблинка Б» – это место, где ежедневно происходят массовые казни – людей здесь убивают с помощью пара, нагнетаемого в герметически закупоренные камеры. Вот как описывает этот страшный лагерь нелегальная польская радиостанция:
«Центральный дом смерти» –«Треблинка Б» занимает территорию в 5 тысяч квадратных метров. Лагерь окружен высоким забором из колючей проволоки. Камеры казни – это помещения без окон, закрывающиеся герметически. В центре лагеря стоят десять корпусов казни. Рядом с этими корпусами помещена котельная, которая по трубам подает в корпуса пар.
В Центральный дом смерти ежедневно доставляется большое количество людей. Ежедневно идут по этому пути длинные эшелоны товарных вагонов, битком набитых людьми. Эти страшные караваны напоминают транспорт скота, отправляемый на скотобойню…
Прибывших строят в ряды, велят раздеться – говорят им, что одежду возьмут в дезинфекцию, а они пойдут в баню. В нескольких шагах от мужчин раздевают женщин и детей. Потом начинается страшный марш. На пути люди начинают уже понимать, что их ведут на казнь. Подымается крик женщин, плач детей. Но все продолжается недолго. Немецкая машина работает точно, как часы. Нет никаких задержек. Конвоирующие ускоряют шаг колонны. Кто падает - убивают на месте, остальных подгоняют. У входа в камеры стоит немецкий офицер. Взрослых вталкивают, детей бросают через головы женщин. Полы в камерах скользкие. Обычно люди падают и уже больше не встают. После того, как все уже загнаны в камеры, закрываются герметические двери, затем котельная подает пар в камеру. Сначала слышны стоны погибающих. Потом становится совсем тихо. На следующий день начинается опять оживленная работа. Совершается последний акт – закапывание удушенных. К камерам бросаются могильщики и начинают тащить по земле мертвых и бросать в ямы. Темпы работы могильщиков - очень быстрые, так как «обслуживающий персонал» не велик, а работы исключительно много. Итак, могильщики быстро кончают свою работу, и дом смерти готов к приему новой партии…Темпы этой кошмарной машины - страшны».
Газетная информация о существовании двух лагерей – рабочем Треблинка -1 и лагере смерти Треблинка -2 - точна. Однако описание метода убийства паром, результат слухов, отсутствие точной информации об использовании газа в Треблинке. Вместе с тем, сама процедура от прибытия жертв до их уничтожения описана почти достоверно. Это говорит о том, что сведения получены от тех, кому было известно о происходящем. Вполне вероятно, это могли быть польские крестьяне, жившие в окрестностях лагеря. Однако подлинная правда открылась лишь после того, как Красная Армия освободила территорию, на которой находился лагерь. В руки СМЕРШ попали несколько бывших эсэсовцев- вахманов (охранников) лагеря. Появились свидетельства поляков – бывших узников рабочего лагеря, свидетельства выживших участников восстания в лагере смерти Треблинка.
Вероятно, первым из журналистов, который уже в августе 1944 г. написал о Треблинке и отправил статью в газету Еврейского антифашистского Комитета «Эйникайт», был майор Григорий Полянкер, корреспондент-организатор газеты «За Родину» (Г.Полянкер (1911-1998) приказом № 089 от 19 августа 1944-го г. по 70-й армии 1-го Белорусского фронта награжден орденом Отечественной войны 2-й степени. - А.Ш.)
Его статья называлась «Тремблинка – ад на земле». Статья состоит из пяти с половиной машинописных листов. Слева, над названием машинописная надпись: Перевод Д.Маневича.
Статья переведена на идиш Давидом Маневичем, в левом верхнем углу наискосок надпись от руки: «Ред.Гольдбергу. Также на испанском языке. Весьма срочно». Кому же предназначалась эта статья? Адреса рассылки мы узнаем на последней странице. После текста статьи от руки, по-русски написано: «Адреса: Совет Уор Ньюс, Лондон; Еврейское Телеграфное Агентство, Нью-Йорк; Мишмар, Тель Авив; Джупресс, Иоганнесбург; Джуиш Хибру Джойрнал, Торонто; Унзер Франт, Монтевидео; Еврейская лига для СССР, Мексик Сити; Кубанер идиш ворт, Гавана».
Таким образом, данная статья была опубликована в 8 странах - на идиш, английском, испанском языках. Так, мир впервые узнал подробности о лагере смерти Треблинка.
О том, что Полянкер побывал в Треблинке раньше В.Гроссмана, свидетельствуют слова, с которых начинается статья: «Недавно части Красной армии с тяжелыми боями подошли к железнодорожной станции Тремблинка на линии Варшава-Белосток. Об этой станции мы много наслушались на всем пути, как только мы форсировали реку Западный Буг. О Тремблинке с ужасом говорили все, от мала до велика – мужчины, женщины, старики, дети. Мы слушали их рассказы и не могли заставить себя поверить. Хотелось видеть собственными глазами. <…> Правительственная комиссия еще не приступила к расследованию злодеяний, совершенных немцами в этом лагере». Таким образом, Полянкер побывал в лагере до 15 августа, ибо в этот день давали показания Комиссии Мечислав Анышкевич, Мартяна Кобус. Их опрашивал старший лейтенант Блинов.
В первых числах сентября 1944-го года, агитаторы политотдела 65-й армии майоры Савелий Кононюк и Георгий Гуренко направили в редакцию газеты «Красная звезда» свою статью. В сопроводительной записке они пишут: «Направляем Вам статью «Зверства немцев в Треблинке (Польша)», копию акта и фотоснимки. Просим статью поместить в Вашей газете. Дополнительно сообщаем, что мы являемся участниками расследования немецких зверств в Треблинке». Однако, статья Кононюка и Гуренко так и не появилась.
Наибольшую известность получил очерк В.Гроссмана «Треблинский ад», впервые опубликованный в ноябре 1944-го г. Интересно, что название Гроссмана почти дословно повторяет название статьи Полянкера. Гроссман пишет: «Мы приехали в Треблинский лагерь в начале сентября 1944 года... Я расспрашивал одного из пойманных палачей Ш.». Речь идет о вахмане Иване Шевченко. Военным трибуналом 65-й армии, 1-го Белорусского фронта, 21 октября Шевченко И.С. был приговорен к расстрелу.
Таким образом, очерк о Треблинке Гроссман написал в конце сентября-начале октября. Подтверждается это и тем, что 19 октября 1944-го г. член редколлегии газеты «Красная звезда» А.Карпов пишет: «Тов.Кудрявцев, посылаю Вам очерк В.Гроссмана, о котором мы говорили по телефону. Прошу позвонить о результатах просмотра очерка. С приветом А.Карпов». К записке приложен очерк «Треблинский ад» на 36 печатных листах. Впервые, очерк В.Гроссмана был опубликован в журнале «Знамя» № 11 в 1944-м году.
Однако, о лагере смерти Треблинка, еще до появления очерка Гроссмана, рассказывали красноармейцам политработники. Так, в своем фронтовом дневнике, краснофлотец Днепровской военной флотилии Лев Юкелевич Ширин отмечает: «17.09.44. Прибыли в с. Треблинка (90 км. от Варшавы). 18.09.44. Слушали лекцию о Треблинском лагере смерти. Здесь немцы сожгли до 4 миллионов людей».
Несмотря на то, что в приведенном примере речь идет о 1944-м годе, то есть уже известно о Бабьем Яре, о Керченском (Багеровском) рве, о других преступлениях немцев против евреев, главное – информация есть. Хотя в сообщении о Треблинке не сказано, что речь идет об уничтожении евреев, а число уничтоженных - завышено почти в 5 раз.
А теперь обратимся к фактам, основанным на документах военного времени и послевоенных материалах уголовных дел немецких пособников-травниковцев, служивших в Треблинке.
Первые официальные сведения о лагере Треблинка были представлены 24 августа 1944-го г., в акте комиссии (не путать с ЧГК), созданной представителями политотдела 65-й армии. В состав комиссии вошли военнослужащие 65-й армии: уже упомянутый майор Савелий Кононюк – агитатор политотдела армии, майор Ваграм Апресян – редактор газеты «Сталинский удар», майор мед.службы Михаил Головань – командир санитарной роты 109-го гвардейского стрелкового полка 37-й гв. стрелковой дивизии, старший лейтенант Федор Родионов – начальник участков ППС, лейтенант мед.службы Николай Кадало. В комиссию были включены и местные жители: представители Косувской городской и гминной волостей Соколувского повята Варшавского воеводства Дуджовский Иосиф врач Твуш Эммануил, жители деревни Вулька-Окронглик Косувской гмины учитель Казимир Трусюляский, крестьянин Казимир Скаржинский.
Комиссия обобщила свидетельские показания спасшихся узников лагеря, местных жителей – свидетелей происходившего рядом с местами их проживания, или участвовавших в различных вспомогательных работах, связанных с деятельностью лагеря, а также личного осмотра членами комиссии бывших лагерей Треблинка №1 и №2. Была также проведена частичная эксгумация и исследование обнаруженных трупов, а также проверка некоторых материалов и документов.
Местных жителей опрашивал начальник общей части политотдела 65-й армии старший лейтенант Блинов. По словам свидетелей, уже «с весны 1941-го г. существовал рабочий лагерь Треблинка №1». Он находился неподалеку от железнодорожной станции Треблинка и одноименной деревни.
По словам Марьяны Кобус, жительницы деревни Вулька-Окронглик, расположенной в 2-х километрах от лагеря, он был «организован немцами в 1941 году и существовал 4 лета».
Житель той же деревни, Станислав Крым, 23 августа 1944-го г. сообщил старшему лейтенанту Блинову: «Я проживаю в этой местности с 1928-го года. <…> Помню, как только немцы захватили Польшу, они приступили к строительству Треблинского лагеря №1. В сентябре 1941-го года лагерь уже был построен, и стали поступать в лагерь заключенные поляки из Варшавы, Ченстохова и других мест. До постройки Треблинского лагеря №2 (еврейский лагерь), в лагере №1 исключительно содержались поляки из разных областей Польши. Официально, лагерь назывался: «Трудовой лагерь №1». О жизни в этом лагеря знаю по рассказам заключенных поляков, которые работали в карьере. Нам, вольным, с ним общаться было запрещено, но все-таки, кое-когда удавалось с ними поговорить. Им давали по 150-200 гр. хлеба на целый день, 10 грамм сахара. Пол-литра воды утром и пол-литра вечером, в обед - литр жидкого супа. Жили заключенные в бараках с тройными нарами. Работали в карьере, по погрузке в вагоны, 10 часов в день. Все заключенные поляки, исключая немногих, были истощены, худые, едва передвигали ноги. Оказать им помощь, передать что-нибудь, запрещалось под страхом смерти.
Многие заключенные поляки умирали от голода, болезней. Многих - немцы расстреливали. Мой дом расположен от места расстрела в 200-250 метров. Много раз видел, когда немцы вели партии на расстрел заключенных поляков. Слушал я и моя семья залповые и одиночные выстрелы, плач, крики умирающих людей. Насколько помню, первый раз слышались выстрелы и крики в конце 1941-го года, но точно месяц и день расстрела не могу припомнить».
Все опрошенные местные жители подчеркивали, что в Треблинке №1 содержались и работали поляки, приговоренные к разным срокам наказания, за различные нарушения оккупационного законодательства. Так, Мечислав Анышкевич подчеркнул, что «в треблинский лагерь направлялись люди, не выполнившие налоги по разным причинам: не успел приготовить налог, или не было чего отдать».
Станислав Зденек - 56 лет, был арестован и отправлен в лагерь за то, что «я не мог дать немцам требуемое количество картошки. В польском лагере работал на корчевке пней». Зденеку еще повезло: он содержался в лагере с 1 по 30 ноября 1941-го года.
Люциан Пухава, 48 лет, житель деревни Вулька-Окронглик работал старшим рабочим на железной дороге. Его мобилизовали на работу в лагере, около станции Треблинка, в качестве ремонтного рабочего. Он проработал с 15 июня 1942-го года до 14 мая 1943-го года. Однако за то, что он передавал письма заключенным и продукты от родных, был арестован и заключен в лагерь. «Сидел в лагере №1 свыше 7 месяцев. <…> В польском лагере делали мебель, выполняли всякие слесарные, кузнечные, портняжные и прочие работы для германской армии или вывозили продукцию в Германию. Я работал в песчаном карьере старшим рабочим по погрузке песка на вагоны».
Францишек Веселовский, 27 лет, без суда был заключен в рабочий лагерь Треблинка 14 июня 1943-го года на один год. «За что я был заключен в лагерь, до сих пор мне не известно. Работал на погрузке песка. Песок везли на различные станции, заделывать повреждения от бомбардировок. Обращались с нами зверски. Как-то я нашел в песке кусок хлеба и поднял его. Это заметил вахман и дал мне 50 палок. Однажды, товарищ по работе отдал мне окурок папиросы. За это вахман избил моего товарища, дав 25 ударов палкой. Он снял у него брюки, положил на доски и бил таким образом. Мне известны факты, когда после такого избиения люди умирали через 2-3 дня. Все личные вещи – часы, кошельки, портсигары, отбирали вахманы. Их, как правило, вахманы пропивали на стороне, либо отдавали проституткам за сожительство с ними. Пьянствовали немцы и вахманы много. Кроме того, что они доставали спиртные напитки на стороне, они еще обильно снабжались начальством лагеря. <…> Вместе со мною был взят в лагерь также и отец. Через шесть месяцев мой отец заболел тифом и был сильно истощен. Его взяли родные в больницу, где он и умер в возрасте 46 лет».
Жителя села Косов-Лацки Юзефа Лукашека арестовали «в связи с бегством брата от немцев. Мне присудили год заключения в Треблинке. В лагере находился с 15 июня 1943-го года до 15 июня 1944-го года. «С отбытием этого срока, когда жена моя обратилась к старосте и дала взятку (масла, яйца), меня выпустили».
Барбара Земкевич, 22-х лет, находилась в лагере с 15 мая по 15 июля 1943-го года. Была арестована вместе с матерью и сестрой, по подозрению в торговле водкой. «Сестра и я были выпущены через два месяца. Через шесть месяцев мать в возрасте 53 лет умерла от голода. Работали женщины на сельхозработах с утра до вечера, без отдыха. Немцы собирали кучу женщин, сами садились на коней и галопом врезались в гущу женщин и давили. Начальник лагеря Ван Эйпен сам неоднократно забавлялся таким образом. Как-то я сорвала яблоко с дерева. Это заметил заместитель начальника лагеря. Подошел и со всей силой ударил мне сапогом в живот. А затем избил палками. Женщин наказывали розгами, за каждый пустяк. Однажды женщина подняла окурок папиросы. Вахманы схватили ее, сняли юбку и рейтузы, положили ее на доску и по заду дали 25 ударов палкой. Были случаи, когда избитая больше не поднималась и умирала».
Работали на лагерь и окрестные жители. 15 августа 1944-го года жительница деревни Вулька-Окронглик Марьяна Кобус рассказала, что неоднократно была в польском лагере, «ездила туда два раза в неделю, в течение трех лет. Ездила возить лес, камни и выполнять другие работы. Кто отказывался ехать, того сажали в лагерь. Людей было в лагере много. За неделю до прихода Красной Армии поляки были выпущены из лагеря».
Это же подтвердил и Тадеуш Каин. 16 августа 1944-го г. он показал, что 1 января 1943-го года был арестован и «отправлен в польский лагерь Треблинка. За 10 дней до прихода Красной Армии, немцы распустили польский лагерь, а обслуживающих этот лагерь евреев, убили».
Таким образом, несмотря на заключение и каторжную работу, издевательства, многие поляки после отбытия срока наказания в трудовом лагере Треблинка №1, все-таки выходили на свободу, более того, поляков, оставшихся в живых, просто отпустили из лагеря перед приходом Красной Армии. Исключением были лишь евреи.
По словам Люциана Пухавы, хотя трудовой лагерь и назывался польским, однако там было очень много евреев. Важно отметить, что поляки неоднократно определяют лагерь, как особенный – «польский». Были ли в Треблинка №1 евреи? Как пишет бывший руководитель «Яд Вашем», др.Ицхак Арад в своей книге: «Arad, Yitzhak. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps». Bloomington: Indiana University Press, 1987. Р.37.: «Уже весной 1941-го года в Треблинку №1 направляли и евреев. Узники добывали гравий из местного карьера для строительства пограничных укреплений на границе с СССР».
Свидетельствуя о более позднем периоде жизни в лагере, Станислав Зденек, который содержался там один месяц, в ноябре 1941-го г., отмечает: «Среди нас было много евреев. Там немцы убивали за то, что евреи работали неэнергично. Нас выстраивали для того, чтобы мы наблюдали, как они убивают евреев. Однажды, на моих глазах, привели пять евреев и заставили их пролезть в узкий проход колючей проволоки, специально сплетенной для этой цели. Евреи застревали в проходе и не могли пролезть, тогда немцы избивали их палками. Так, они убили всех пятерых. Работая в лесу, ежедневно погибало 10-15 евреев. Немцы палками убивали их, а нас заставляли таскать трупы и зарывать в ямы. Если потребуется, я могу показать, где в лесу находятся эти ямы. Еще тогда, в ноябре 1941-го года, в лагерь привозили много евреев, молодых отбирали для работы, а стариков, женщин и детей направляли в еврейский лагерь, где их убивали. Я лично тогда издали видел черный дым и чувствовал запах горящих трупов. (Станислав Зденек ошибается. В ноябре 1941-го г. Треблинка №2 еще не существовало. Массовое уничтожение евреев в Треблинке №2 началось после завершения строительства в июне-начале июля 1942 г., после чего, 23 июля 1942-го г., в лагерь прибыл первый эшелон евреев, которые были уничтожены в тот же день. – примечание Арона Шнеера.*)
Очень много евреев и поляков умирали от голода. Хлеб давали - не по норме, а как попало. Иногда, давали микроскопический кусок, 15-20 граммов, при норме 150 граммов. Я, человек старый и больной, не успевал в работе по корчеванию пней за молодыми. Неоднократно меня избивали палками. Под страхом смерти я напрягал все силы и работал. После работы приходил кто-либо из начальства и осматривал, что нами сделано. Если ему казалось, что сделано мало, он приказывал избивать всех палками. Людей расстреливали каждый день. Немцы непрерывно делали отбор и расстреливали всех тех заключенных, которые по причине истощения или болезни теряли свою трудоспособность. Жили мы в страшной тесноте, в холодных бараках, на голых досках. Грязь и скученность приводили к болезням, особенно к заболеванию тифом, ослабшие люди от тифа быстро умирали.
В марте 1942-го года, в рабочий лагерь прибыла очередная партия евреев из города Косов и окрестностей. Среди них были Хеня Ткач с мужем Лейбой, дочерью Софьей 13 лет и сыном Абрамом 8 лет. Им удалось продержаться в лагере более двух лет.
Это было чудом, так как, по словам Зденека, «охрана без всякой причины убивала людей. Убивали за то, что заключенный не дает денег вахману, за то, что у заключенного хорошие сапоги, которые, убивая человека, отбирал вахман. Убивали также ради «забавы». Убивали ударом лопаты по голове, вешали на вагонах, сбрасывали с 12-15 метровой высоты карьера вниз и заживо закапывали, вешали за ноги вниз головой, за руки и несчастного, придержав в таком положении час, снимали для передышки, потом снова вешали. Так повторялось несколько раз, в конце концов, убивали свою жертву. Работали без передышки по 10 и больше часов, давали в сутки по 150 граммов супа, состоящего из воды и нескольких картофелин. Очень многие от истощения умирали. Антисанитарное состояние лагеря приводило к массовым болезням. Немало заключенных скончалось от тифа».
Другой поляк, Франтишек Веселовский, показал, что по отношению к евреям «особенно отличался своими зверствами унтерштурмфюрер эсэсовец Штумпе, по кличке «Цак-Цак» или «Смеющаяся смерть». Он лично, ни за что, выкалывал глаза. Избивал людей, сам определял, сколько кому ударов нанести. Был еще немец Шварц, который тоже очень много избивал людей. Были еще Лендеке и другие, которые осуществляли наказания и убийства заключенных лагеря».
После подавления апрельского восстания 1943-го г. в Варшавском гетто, десятки тысяч варшавских евреев были отправлены в лагеря смерти. В это время, по словам Барбары Земкевич, 15 мая 1943-го г. в рабочий лагерь «привезли тысячу евреев мужчин и женщин. Молодых и сильных мужчин отобрали для работы на карьере. 30 самых красивых молодых девушек офицеры отобрали для себя. Остальных отправили в еврейский лагерь. Начальник лагеря Ван Эйпен и его помощники каждую ночь брали себе по одной еврейке, а под утро расстреливали в лесу. В польском лагере было много евреев-мастеровых. От голодного пайка они быстро истощались и не могли работать. Немцы привозили свежие партии мастеровых, а истощенных - расстреливали. Опухших от голода, умирающих людей, выносили в поле, где на глазах у работающих, они умирали. Затем тела этих людей зарывали в одном месте. Если нужно, я могу показать их могилу. Там должно быть похоронено тысяча людей».
Именно в этой, прибывшей из Варшавы группе евреев, оказался столяр Макс Левит. Ему удалось выжить, и он наиболее подробно описал советским следователям происходившее с евреями в лагере. «Я находился в лагере с мая 1943-го года по июль 1944-го года. После бунта в Варшавском гетто, попал в группу столяров, которых немцы отправили в Треблинский лагерь. Прибыв на место, немедленно приступил к работе, вместе с многими моими коллегами, которые изготовляли мебель для штабов германской армии. Как мы жили в лагере? По прибытию в лагерь нас разместили по баракам на голых досках. Набивали нас, как сельдей в бочку. Притом насильно заставляли, чтобы мы спали на голых досках раздетыми. На следующее утро нас погнали на земляные работы в лагере. Мы строили дороги. Работа была очень тяжелая. Длился рабочий день десять часов. Нам давали по 250 г. черного хлеба. Суп, состоящий из воды и картофельной шелухи. Вечером мы ели хлеб, если он оставался, а утром - только мутный кипяток. С нами обращались так, что многие умирали от истощения. Затем, гауптштурмфюрер Ван Эйпен выписывал новую партию ремесленников из станции Треблинка. Таким образом, в рабочем лагере также происходили убийства, как и при еврейском лагере. Но это были убийства, совершенные при помощи непосильного труда, при помощи голода. Кроме того, охранники придирались к каждому пустяку и убивали. Убивали, если ослабевший человек не проворно работал или за что-нибудь, что не понравилось охраннику. Не было дня, чтобы таким образом не было уничтожено от 4 до 8 и больше человек. Если из лагеря один убегал или пытался бежать, то расстреливали 10-15 человек. Часто, ночью приходили эсэсовские офицеры, отсчитывали 15-20 человек и разбудив их, уводили для забавы. Забава заключалась в том, что пьяные эсэсовцы показывали друг другу приемы убийства людей и демонстрировали «свои умения» - на заключенных.
Иногда, ночью поднимали самых старых по стажу пребывания в лагере людей и истребляли их. Старожилы лагеря знали многое о преступлениях немцев и в случае чего, могли оказаться опасными свидетелями. Так продолжалось каждый день. У людей, которые ложились спать, не было уверенности, что они будут до утра живы. Те, кто утром уходил на работу, не был уверен, что вечером вернется в барак.
На работы в «рабочем лагере» привлекались также и ребята 12-14 летнего возраста. <…> Помню, привезли из Варшавы 60 ребят вышеуказанного возраста. Унтерштурмфюрер Фриц Прейфи, по кличке «старый», отобрал 15 наиболее слабых, худеньких ребят и тут же приказал уничтожить их, как не пригодных к труду. Немец, живший ранее в Одессе, по фамилии Свидерский, по кличке одноглазый, был слеп на один глаз. (Правильно -Свитерский Франц, фольксдойч из СССР, попал в плен в 1941-м г., окончил учебный лагерь СС Травники. Публикую его персональную карточку. – примечание Арона Шнеера.*) Вместе с другими вахманами, они взяли молотки и ударами молотков по переносицам и по голове убили на наших глазах всех 15 ребят. Мы слышали душераздирающие крики некоторых ребят, а в целом дети умирали спокойно, потому что они, видимо, уже давно поняли, что их ждет смерть. Дети только просили, чтобы их расстреливали, а вахманы, главным образом украинцы, ответили: «Ох, вы какие! Расстрел –это слишком хорошая смерть для жиденят. Нет, мы вас прикончим молотками».
В дальнейшем, отобранные Фрицем Прейфи ребята работали на кухне, чистили картошку, разбрасывали пепел от печей, где жгли людей, пасли коров и так далее. Двух ребят, по имени Мойше и Полютек, пытавшихся бежать, немцы повесили на глазах у остальных молодых людей. Вешали унтерштурмфюреры Ланц, Гаген, Линдеке, Штумпе – «смеющаяся смерть», и начальник лагеря Ван Эйпен. У Мойше веревка оказалась очень длинной, и мальчик доставал ногами до земли. Ланц, столярный мастер, старший в мастерской, подошел, отвязал веревку от виселицы, свалил мальчика на землю, наступил ногой на голову и дернул за веревку. Их товарищи, глядя на эту сцену, плакали и говорили: «Мойше и Полютеку – теперь хорошо, они ведь больше не будут жить».
Таким образом, виселицами и розгами было истреблено еще 15 ребят. 30, оставшихся в живых, были расстреляны немцами в момент ликвидации лагеря, когда Красная Армия уже приближалась к району Косува. Все 30 мальчиков, во главе с их вожаком Лейбом, шли к могиле строем и пели советские песни: «Широка страна моя родная», «Москва моя», «Интернационал», и кричали «Да здравствует Сталин!» Это были дети рабочих Варшавы, Гродно, Белостока, Бреста и т.д. (Последний факт, о пении советских песен, у автора данного материала вызывает некоторое сомнение. Хотя ребята из Гродно, Белостока, Бреста, ранее успев почти два года прожить при советской власти и вероятно, став пионерами, действительно могли знать эти композиции. - примечание Арона Шнеера.*) За день перед расстрелом ребята сами рыли себе могилу.
Применяли в лагере непосильный физический труд. На строительстве дорог в лагере использовался огромный железный каток. В этот каток впрягали самых слабых людей, 15-20 человек, и их заставляли укатывать дорогу, которая была засыпана человеческим пеплом и золой. Узники не могли достаточно быстро волочить за собой каток. За «медлительность» их до смерти били палками, плётками. Каток по-польски – «вальц». Поэтому, работа с катком называлась «остатный вальс (последний вальс)». Так как после того, как человек попадал на такую работу, больше не возвращался в барак.
За медлительность на погрузке песка или на любой другой работе - убивали на месте. Во время очистки от снега дорог, весь снег был красным от человеческой крови.
Я свыше года, ежедневно и каждую ночь, видел огни и черный дым, подымающийся с площади соседнего «лагеря смерти». Это немцы жгли трупы убиваемых ими людей. До нас доносились страшные крики убиваемых, доносился невыносимый запах горящего человеческого тела. Нам передавали, что в лагере смерти ежедневно сжигается до 15.000 трупов. Каждую неделю нас выстраивали Гаген, Ланц, Линдеке, Штумпе, Рейге, Ван Эйпен, Фриц Пейхи и выбирали слабых и тех, чья физиономия им не нравилась. И партиями, по 50-100 человек, отправляли на сожжение в «лагерь смерти». Так, все время истребляли людей, и каждый из нас ждал своей очереди».
Более трех лет, в рабочем лагере Треблинка №1, проводилось истребление в первую очередь евреев-рабочих и специалистов, ибо польские заключенные, отбыв сроки наказания, постоянно выходили на свободу, на смену им приходили вновь наказанные, но массового истребления поляков, тем более сопровождаемого описанными зверствами, не проводилось. На место же убитых евреев - регулярно привозили новых, их истребление продолжалось. В марте 1944-го года отобрали всех евреев-чернорабочих и рабочих малой квалификации и расстреляли. В лагере оставили только высококвалифицированных мастеров и немного чернорабочих.
Макс Левит подчёркивает, что летом 1944-го г., в связи с наступлением Красной Армии и приближением фронта, узники поняли, что немцы готовятся к ликвидации лагеря, к истреблению всех, оставшихся в живых к этому времени евреев, так как, примерно с 15 по 17 июля, по словам Марьяны Кобус и Тадеуша Каина, из лагеря отпустили на свободу всех поляков. Евреи предприняли попытку сопротивления: «В воскресенье, 23 июля 1944-го года, узнав о намерении немцев, мы в пять часов утра попытались отнять винтовки у охраны и силой вырваться из лагеря. Попытка наша не удалась. Нашлись среди нас люди, которые считали, что бунтовать рано, что надо еще день-два готовиться и тогда совершить побег. И эта ошибка стоила жизни почти всем. Немцы всех выгнали из бараков. Заставляли лечь вряд, лицом вниз и отсчитывая по десять человек, вели на расстрел в лес. Группа, где был и я, была выведена к яме в 7 часов вечера. Стоя на краю могилы, я взял под руку доктора Бадаша и ждал. Раздались выстрелы. Доктору Бодашу пуля попала в голову, и он, падая, увлек и меня в яму. Охранники, слегка пьяные, подошли к могиле и начали стрелять в уцелевших. Они стреляли плохо, и четверо, в том числе и я, остались в живых. Затем привели детей, о которых я говорил выше, и тоже расстреляли. Мы ждали, что нас засыпят землей, но этого не случилось, и с наступлением сумерек вахманы ушли. Мы, четверо, воспользовавшись моментом поднялись из-под трупов детей и ушли в лес. Среди убитых было 4 врача, 8 инженеров, адвокаты и другие люди интеллектуального труда».
В этот же день была ранена и вышеупомянутая Хеня Ткач. 26 августа 1944-го г., она рассказала старшему лейтенанту Блинову о трагической судьбе своей семьи и всех евреев, накануне прихода Красной Армии и о своем спасении: «23 июля, в 20 часов, немцы вывели группу евреев на расстрел в лес. В этой группе были я, мой муж, дочь и сын. Привели к яме и велели лечь вниз лицом. Думала, как удрать. Мои дети отошли к мужу. Раздались выстрелы. Муж был смертельно ранен в голову. Я побежала в лес, меня ранили в бок. О судьбе детей - не знаю, или их убили, или они убежали. В этот день гитлеровцы расстреляли 500-700 человек».
Этим последним расстрелом была поставлена точка в кровавой 3-хлетней работе лагеря Треблинка №1, который просуществовал на девять месяцев дольше своего чудовищного соседа - лагеря Треблинка №2. Все, о чем мы говорили выше, было лишь преддверием ада, каковым являлся лагерь уничтожения Треблинка №2. Он был настоящей фабрикой смерти с 23 июля 1942-го г. по 19 августа 1943-го г., когда был уничтожен последний, пришедший в лагерь эшелон с евреями из Белостока. Полная ликвидация лагеря завершилась в октябре 1943-го года.
Текст к публикации подготовила Яна Любарская
