В год 1903 в 5-ой московской гимназии произошло событие, доселе невиданное. Ученики вместо бузы на перемене набились в пустой класс и, затаив дыхание, слушали своего товарища. Гимназист Гирш Бриллиант, которого однокашники звали просто Гришей, вскочив на стул, как на трибуну, рассказывал о запретном: героем вдохновенной речи был Карл Маркс и его учение о капитализме. Если бы на уроках была такая тишина, и так слушали!
Гирш родился в состоятельной еврейской семье 15 августа 1888 года. Отец его, коллежский советник и врач, Янкель Бриллиант, владел домом на Трубной. На первом этаже располагалась его же аптека. Любимая мамеле, Фаня Розенталь, была из рода купца первой гильдии. И всё же идеи социальной справедливости и переустройства общества захватили мальчишку и повели его путём тернистым.
Гриша Бриллиант поступил на юридический факультет Московского университета, да только недоучился: 1905 год, началась первая русская революция — какая уж тут учёба, когда на Пресне баррикады и раздают винтовки!
Гирш стал активистом РСДРП, трудился пропагандистом, общался с рабочей молодёжью, гимназистами, студентами. Вместе с бывшим своим одноклассником, Николаем Бухариным, объединил разрозненные гимназические кружки Москвы в единую организацию. По воспоминаниям соратников «пользовался среди учащихся исключительным авторитетом благодаря своей серьёзности, знаниям и вдумчивому подходу к работе».
Прыткого студента арестовали в феврале 1907 года на сходке в Сокольниках. С этим арестом закончилась история Гирша Бриллианта, началась жизнь Григория Сокольникова: такой партийный псевдоним молодой бунтарь выбрал себе. Суд, учтя бурную и продуктивную деятельность недоучившегося юриста, определил довольно строгое наказание: вечное поселение под надзором полиции за Уральскими горами. Шесть недель провёл Григорий в селе Рыбном Енисейской губернии. Ходил отмечаться, читал разрешённые цензурой книги. А потом исчез — как в воду канул. Полицейские чины сбились с ног. А резвый молодой человек объявился во Франции, поступил в Сорбонну, писал статьи в левые европейские издания, редактировал газету «За партию», и заведовал рабочим клубом «Пролетарий». Вот где пригодилось классическое образование и знание 6-и языков! Одновременно в Сорбонне он получил докторскую степень по экономике. В период вынужденной эмиграции Сокольников близко сошёлся с группой Ленина.
В апреле 1917 года знаменитый впоследствии благодаря перестроечным публикациям пломбированный вагон вёз в бурлящий Петроград не только «вождя мирового пролетариата», но и будущего «Советского Витте», Григория Сокольникова. В России он продолжил деятельность журналиста, разнося в пух и прах на газетных страницах остатки репутации Временного правительства. Принимал участие в составлении новой программы большевистской партии. На историческом заседании большевистского Центрального Комитета Сокольников отдал свой голос за вооружённое восстание, участвовал в свержении клики Керенского. После краха «временщиков» Григорию поручили ответственное и почти неподъёмное дело: национализацию банков. Ему удалось найти подход к специалистам по финансовой системе и удержать на плаву корабль российской экономики: рубль обесценится позже, в период гражданской войны и разрухи. В феврале 1918, когда шли переговоры с немцами о «похабном», по словам Ленина, мире, возглавил в Бресте советскую делегацию вместо самоустранившегося Троцкого. Мирный договор подписали 3 марта.
В гражданскую заседал в Реввоенсоветах 2-й и 9-й армий. Затем, не имея командного опыта, руководил 8-й армией. Сокольников не строил из себя отца-командира, он опирался на опыт военспецов царской армии. В подразделении с его приходом наладилась дисциплина, ушли в прошлое шапкозакидательство и лихая, но безалаберная партизанщина. Умелыми манёврами был отбит у деникинцев Ростов-на-Дону и совершён выход к Новороссийску. За военные заслуги Григория удостоили ордена Красного Знамени. В этот критический период борьбы с войсками белого движения и интервентами Сокольников не побоялся встать на пути у тех, кто ратовал за расказачивание и защитил от расстрела красного командира, бывшего войскового старшину, Филиппа Миронова, обвинённого в подготовке восстания против Советской Власти. В 1920 году Григория отправили в Туркестан — утверждать Власть Советов и бороться с басмачами. В отличие от предшественников Сокольников не полагался на силу оружия. Он освободил арестантов из местного духовенства, заручившись их лояльностью к новым властям, и первым в стране отменил продразвёрстку, заменив её твёрдым налогом и разрешив свободную торговлю на базарах. И басмаческое движение сошло на нет: дехкане предпочитали махать мотыгой, а не саблей.
Позднее аналогичные меры были проведены в общероссийском масштабе в рамках НЭПа — Новой экономической политики, — одним из главных проводников которых стал Сокольников.
С 1922 года Григорий фактически возглавил Наркомфин, приняв ведомство в разгар послевоенного кризиса. Рубль по сравнению с довоенным временем обесценился в 50000 раз, средние цены на товары выросли чуть ли ни в 100000 раз!
В письме к Каменеву Ильич язвительно заметил: «Наш милый, талантливый и ценнейший т. Сокольников в практике торговли ничего не смыслит. И он нас погубит, если ему дать ход».
Однако «гений революции» серьёзно ошибся: Гирш Сокольников опирался в проведении финансовой политики на профессионалов, взяв на работу специалистов из государственного аппарата царской России и учёных. По его инициативе Конъюнктурный институт под руководством Николая Кондратьева вошёл в структуру Наркомата финансов.
Именно при Сокольникове удалось ввести в обращение твёрдую валюту — «червонец», приравненный к 10-рублёвой золотой монете царской чеканки и обеспеченный на 25 % своей стоимости золотом, другими драгоценными металлами и иностранной валютой и на 75 % — легко реализуемыми товарами и краткосрочными обязательствами. В 1925 году советский червонец официально котировался на биржах многих стран: в Австрии, Турции, Италии, Китая, Эстонии, Латвии, Литвы. Операции с ним проводились в Великобритании, Германии, Голландии, Польше и США.
Сокольников взвалил на себя и подчинённых масштабную задачу. Следовало возродить систему банковских учреждений во главе с Государственным банком. При нём вновь стали проводиться государственные кредитные операции, выдавались краткосрочные и долгосрочные займы. Наркомфин планомерно ликвидировал натуральное налоговое обложение и вернул систему денежных налогов и доходов. Заработал Госстрах и государственные трудовые сберкассы. Разделены государственный и местные бюджеты, выработаны нормы советского бюджетного права, введены финансовая дисциплина и отчётность. Под руководством Григория Яковлевича к 1925 году в СССР была восстановлена финансовая система.
Своих экономических предпочтений Сокольников не скрывал: он — сторонник жёсткой финансовой политики, противник нереальных планов и ускоренного развития промышленности с помощью методов инфляции. Главное — не допустить крушения национальной валюты. Григорий не раз говорил:
— Я приверженец медленного, постепенного и осторожного осуществления социализма на деле!
На требования разных полуответственных товарищей «дать народу побольше денег, раз вы их печатаете», Сокольников неоднократно отвечал:
— Вот возле Иверской часовни на стене написано: «Религия — опиум для народа»! Так я бы возле здания Высшего Совета Народного Хозяйства повесил табличку: «Эмиссия — опиум народного хозяйства»!
Когда окрылённый успехами НЭПа Бухарин выдвинул лозунг «Обогащайтесь!», Григорий Яковлевич раскритиковал этот вовсе уж немарксистский демарш, и предложил изменить сельскохозяйственный налог, чтобы «бедняки совсем не подлежали бы обложению, чтобы обложение середняцких слоев деревни было минимальным, и чтобы налог в большей степени был переложен на тех, которые могут больше платить». До начала 30-ых Сокольников активно участвовал во многих партийных дискуссиях, не боялся влезать в склоки и наживать себе врагов. Его обвиняли и в левом, и в правом уклоне от генеральной линии партии. Так на съезде 1926 года он был единственным оратором, требовавшим с трибуны съезда снятия Сталина с поста генерального секретаря.
На XV съезде, когда Сталин наметил курс на коллективизацию, Сокольников выступил против этой политики и требовал «нормального развития хозяйства, сначала в легкой промышленности».
После разгрома оппозиции отошёл от неё, потеряв пост наркома финансов. Из членов Центрального Комитета Партии был переведён в кандидаты в члены ЦК. В январе 1934 года на голову Григория Яковлевича обрушился настоящий шквал резкой критики на Московской партийной конференции за «ошибки в области индустриализации». Лазарь Каганович с трибуны заявил:
— Простая колхозница политически грамотнее этого «учёного» Сокольникова!
В 1935 году его «сослали» на пост первого заместителя наркома лесной промышленности СССР, что было явным понижением по сравнению с прежними должностями.
Всё шло к обычной для «старой партийной гвардии» развязке. За Сокольниковым пришли 26 июля 1936. Арест по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра», хотя с Троцким у Григория Яковлевича пути разошлись ещё в середине 20-ых.
Стараясь уберечь близких — жену, детей, родных, — он дал признательные показания. Из 17 осуждённых на этом процессе, «мягкий» приговор получили четверо, в том числе Сокольников и Карл Радек. Десять лет тюрьмы. Спустя три года, в конце мая 1939, оба погибли от рук осужденных — бывших сотрудников спецслужб. В 60-ых во всём обвинили Берию и Сталина, но, скорее, кто-то из властной верхушки, близкий к Ежову, кинулся подчищать одному ему известные и опасные концы. Ведь «кровавого карлика» арестовали в апреле 1939.
Супруга Георгия Яковлевича, известная в СССР журналистка и писатель, Галина Серебрякова, автор романов о Марксе и Энгельсе, также подверглась аресту, получила срок и ссылку в Казахстан.
Много лет спустя, после многочисленных запросов, родные Григория Яковлевича наконец получили бумагу следующего содержания:
«Тов. Сокольников Г. Я. реабилитирован Пленумом Верховного суда СССР. Комиссией партийного контроля при ЦК КПСС восстановлен в партии 16 декабря 1988 года»...
P.S.
Одноклассниками Гирша Бриллианта были Илья Эренбург и Борис Пастернак. Последний взял своего приятеля в качестве прототипа Павла Антипова, героя романа "Доктор Живаго", восторженного приверженца идеи построения коммунизма любой ценой. Антипов берёт себе псевдоним «Стрельников».
— Отец разглядел в маме талант, — рассказывала в интервью дочь Сокольникова, Гелиана, — Он запирал ее в ванной с бумагой и карандашом и говорил: «Ты должна писать!» Заставил маму окончить мединститут. Потом, в ссылке, ее не раз выручала эта профессия.
