Абрам Давидович Киржниц проделал вполне традиционный путь для российского еврея, родившегося на рубеже 19-20 вв. С детства впитав социалистические идеи, печатался в русских и еврейских периодических изданиях, активно работал в Бунде, высылался в Сибирь.
После закрепления режима большевиков перешел на рельсы победителей: боролся в еврейских пролетарских изданиях за еврейство «нового типа», лишенное старых религиозно-буржуазных предрассудков. Активно участвовал в создании Еврейской автономной области, был корреспондентом в Биробиджане. Что, впрочем, не помешало властям в 1938 г. арестовать его, как многих прочих, по обвинению в «продаже Дальнего Востока японцам» и два года продержать в Бутырской тюрьме. Через три месяца после выхода из тюрьмы Киржниц умер, оставив сиротой 12-летнего сына Давида, ставшего впоследствии крупным советским физиком-ядерщиком.
Среди многочисленных пролетарско-еврейских публицистических произведений Киржница есть одно особенно любопытное: «Трудящиеся евреи в борьбе с религией» (1931). Примечательна книжка тем, что (вероятно, даже вопреки намерению автора) она не носит характер оголтелой антирелигиозной пропаганды в духе Евсекции, а являет сложную картину противоречивой еврейской жизни 20-х годов прошлого века, где некоторый цинизм, хитроумное приспособленчество соседствуют с упрямством в отстаивании традиций предков, с неотступной верой, а порой и с человеческим подвигом.
Стилистически на многих своих страницах книжка принадлежит к той категории, что создавали питательную почву для творчества Михаила Зощенко: «В клубах состоялись антирелигиозные вечера. На одном из них престарелый рабочий поднялся на трибуну, вынул из кармана старый серебряный бокал и обратился с такими словами к собравшимся: "40 лет я молился над вином в этом бокале, теперь я вижу, что 40 лет жил в тьме и невежестве. Возьмите же теперь бокал, служивший для затемнения сознания, в фонд покупки тракторов, которые откроют глаза темной крестьянской массе, дабы возможно скорее построить социализм". Тут же этот престарелый рабочий заявил, что он вступает в СВБ (Союз воинствующих безбожников)».
Но такие «предательства» вызывали порой неистовые проклятия твердых ревнителей веры, вполне в духе угрожающих библейских пассажей: «В местечке Саврань, б. Первомайского окр., на заборе недавно появился листок, содержавший "поэтическое" проклятие одному из наиболее активных безбожников местечка, кустарю Г. Гельману. Чего только местечковые клерикалы не пожелали тов. Гельману в своем листке! И чтобы у него выпали внутренности, и чтобы ему отрубили ноги, и чтобы он ослеп, чтобы черви изъели его зубы, чтобы сгнили его уши и т.д., и т.п.».
Одни евреи чуть ли не открыто старались усидеть на двух стульях привычной старой и новой традиции: «В Немирове, вследствие слабой антирелигиозной подготовки кампании, часть кустарей прямо с антирелигиозной демонстрации отправилась в... синагогу».
Другие, вынужденные выживать при советской власти, все равно стойко исполняли свой религиозный долг: «Бывший глусский писец "свитков торы", ставший сторожем в райживотсоюзе, и в новой должности продолжает религиозную агитацию среди женщин и, как говорят, "совместительствует" свою советскую службу с должностью... "чтеца торы" в молельне».
Третьи поступали хитрее, в духе анекдота «на всякий случай, Сарочка, на всякий случай»: «Отрекшийся недавно от религии и связи с клерикализмом кантор Кривелевич, чтобы окончательно порвать со своим позорным прошлым, как он сам говорил, уехал к себе на родину в б. могилевский округ и там поступил на работу в колхоз. И вот жена его получила от него такое письмо, которое недавно было опубликовано в газ. "Мес." (1930, №191): "После долгих мытарств, – сообщает "прозревший" кантор своей жене – мне удалось найти место в колхозе. Но ты, жена моя, знай, что делать. Все мои религиозные книги отнеси в синагогу и попроси служку, чтобы он хранил и наблюдал, чтобы их не растащили (потому что надеюсь, что еще вернусь к ним, ибо большевики ведь недолго продержатся). За труды подари служке... (идет перечисление разных религиозных атрибутов)».
Некоторые евреи использовали антирелигиозную платформу для героических диссидентских заявлений: «Одни из членов бригады для проведения антирелигиозного похода в местечке Володарск выступил с таким докладом на тему о социалистическом строительстве и походе, что местные активисты вынуждены ему были дать резкий отпор и решительно отмежеваться от него. В своем докладе этот горе-антирелигиозник сначала плел какую-то чепуху о страданиях, испытываемых евреями в Палестине от арабов, а затем он заявил, что в СССР евреи точно так же страдают, потому что нет хлеба, масла, подошв и др.».
Как и в будущие времена, диссиденты разных направлений иногда поддерживали друг друга: «В наиболее трудные моменты раввинскому "агитпропу" приходят на помощь "коллеги" других религий. Так, например, на собрании кустарей в Полтаве, при обсуждении вопроса о выходе на работу в "судный день", с горячей речью выступил баптист. "Слушайте, евреи, – заявил он, – Я вам говорю, что вы должны в "судный день" идти в синагогу молиться, а не работать, потому что в этот день вас вели на смертную казнь...».
Пестрая картина довольно страшных дней.
