Роман писательницы Дины Рубиной «Наполеонов обоз» вошел в шорт-лист национальной литературной премии «Большая книга». Этот роман – о любви, о писателях, о талантливых и ярких личностях. Дина Ильинична делится с «Совершенно секретно» своими размышлениями о любви земной и божественной, о гениях, в частности, о Наполеоне, об эпидемиях и других испытаниях.
– Дина Ильинична, мы с вами беседуем в день рождения выдающегося физика, изобретателя Николы Теслы. Я люблю знаменитого ученого Николу Теслу, и он для меня как живой, ощущаю его присутствие, и мне кажется, что он помогает мне. Что вы думаете? Ведь бывает, что люди разминулись во времени?
– Насчет того, кто, с кем и где разминулся, я не знаю, но вот это чувство, когда тебе становится близким давным-давно покинувший эту землю человек – мне знакомо. Я в отрочестве так же беззаветно любила Чехова. Не писателя Чехова, а человека. Я знала наизусть его письма, прекрасно знала его интонацию. Повторяю: не писательскую интонацию, это другое, а именно интонацию его писем. У него был совершенно разный эмоциональный подход к разным людям. Лике Мизиновой он писал совсем иначе, чем Левитану. Родным – вообще совсем по-другому. Издателям – тоже как-то иначе. И мне казалось, что я лично его знаю, – настроение, периоды болезни. Я с ним сжилась, понимаете? И прошло довольно много времени, пока я не уяснила, что Антон Павлович Чехов мне не принадлежит целиком и полностью. Что это такой писатель. Замечательный писатель – в первую, и в последнюю очередь.
– В настоящее время вы пишите книгу о своих любимых писателях. Практически у каждого писателя несколько историй большой любви. Какая из историй вам представляется самой великой?
– Моя, разумеется. Я сейчас закончила книгу «Одинокий пишущий человек» – про то, как писатель пишет книги, про то, как их трудно писать, про то, что такое – детство писателя, что такое – любовный роман, что такое душа романа… Но пишу, разумеется, используя свой личный опыт. В конце концов, в этом году исполняется 50 лет с моей первой публикации. Мне есть, что сказать по этому поводу.
– Интересно ваше мнение об Эдуарде Лимонове?
– В свое время, много лет назад прочитала ранний его известный роман – писателем он был, безусловно, очень талантливым. Все остальные его ипостаси были от меня далеки: правильным будет сказать, что мы с ним находимся на разных полюсах – общественных, литературных и личностных. Я вообще довольно холодно отношусь к социально протестным людям, не потому, что всем довольна или боюсь высказать свое отрицательное мнение о каких-то персонах или власти, а просто, меня интересуют совсем иные вещи в жизни
– Если «писатели хуже бандитов» (фраза из вашего романа «Наполеонов обоз»), то хуже кого журналисты?
– Хуже всех. Шучу. Извините… Слова, которые вы привели – это вырванная из контекста фраза редактора издательства, который отлично знает писателей, имеет с ними дело всю жизнь. Каста журналистов столь же разнообразна, как и писательская каста. Но это – разные цели, разные состояния и вообще разная область применения. Среди журналистов есть очень отважные люди, прущие напролом сквозь опасность, возможную смерть – ради выяснения обстоятельств дела. А есть просто стервятники, которые пустят любого человека на фарш ради острого скандального заголовка. А почему вы спрашиваете? Вы разве сами не знаете? Вы – божий одуванчик? Тогда вы – единственный божий одуванчик в рядах журналистской братии. (Улыбается).
– Посоветуйте, пожалуйста, начинающим писателям – как написать свой первый роман о любви?
– Ха! Сесть и начать писать. А не о любви – можно? У меня, например, десять романов, из них два – романы-трилогии, но о любви – только два романа: «Наполеонов обоз» и «Синдром Петрушки». Больше не получилось.
«МОСКВА КАЗАЛАСЬ МНЕ ЗАКОНОПАЧЕНОЙ ДЛЯ ОТКРЫТЫХ ЧУВСТВ»
– Героев своего романа «Наполеонов обоз» Надежду и Аристарха сравнивают с Орфеем и Эвридикой. Нужно ли возвращаться за любимыми, искать их по всему свету? Может, отпустить, смириться? Подождать еще жизнь или пару жизней?
– Я могу сказать, конечно, все, что угодно. Но книгу я написала как раз про то, как не смиряются, не отпускают, возвращаются за любимыми, где бы они ни были. Книгу про то, как ищут пропавших любимых всю жизнь.
– Действие вашего романа «Наполеонов обоз» отчасти происходит в Москве. Когда я приехала в Москву жить, думала: «Как люди здесь могут любить друг друга?» Я не видела вокруг себя по-настоящему влюбленных пар. Как вы думаете: город, страна накладывает отпечаток на чувства человека?
– На чувства человека накладывает отпечаток абсолютно все: удача, неудача, вчерашняя выпивка, разрыв с любимой. Человек довольно тонкая экосистема. В крупных городах, таких, как Лондон, Москва, Нью-Йорк – в бесчисленных ячейках современного мегаполиса все равно продолжается жизнь, творится любовь… Люди не перестают любить друг друга. Хотя, признаюсь, Москва и мне, южному жителю, казалась когда-то «законопаченой» для открытого проявления чувств.
– В романе «Наполеонов обоз» вы «дворника» Изюма называете «маэстро». Кто такой маэстро? Понятно, что Раймонд Паулс – маэстро, Валерий Гергиев – маэстро, а в широком смысле?
– Так нам надо просто заглянуть в Википедию и узнать смысл данного слова? Мой Изюм – не «дворник», а выдающаяся личность, олицетворяющая в романе Россию: талантливую, мозговитую, нелепую, добрую, авантюрную и пьяную. Изюм – это золотые руки, золотая башка, исполненная благодатью разных гениальных и идиотских проектов. Он живет в изобретательском облаке, он придумывает самые разные невероятные конструкторские штуки. И потому он – настоящий маэстро. Неважно, что из этого ни черта не выходит, что на него посматривают свысока. Это образ доверчивого вруна, подлинного мастера сюжетов. И очень трагическая фигура. Вспомните, это ведь он возвращает в Россию тела Аристарха и Надежды. Это его монолог, разбитый на куски в WhatsApp, читатель романа слышит в прерывистой отчаянной ленте звука.
– В вашем романе один из ваших героев обращает внимание на то, что «все русские императрицы были немками». Отличается ли любовь немки от любви русской женщины? Если мы заговорили об императорах и императрицах, верите ли вы в версию ухода Александра I в странники?
– Не только императрицы были немками, но и императоры – тоже. А вы что, считаете Николая I русским по крови? Он был русским государем, да, но все его предки, начиная от Марты Скавронской (Екатерины I) были немцы. Насчет любви – чем отличается в любви немка от русской женщины? Это, я думаю, не ко мне. Подыщите более опытного эксперта. Легенда об уходе в странничество Александра I – так считал Ходасевич – создана народной совестью, которой нужен был такой трагический эпилог жизни этого царя.
«НАПОЛЕОНА ПОГУБИЛ РУССКИЙ МОРОЗ»
– Дина Ильинична, как вы относитесь к словам Наполеона: «В любви единственная победа – это бегство?». Интересно ваше мнение о личности Наполеона? Что его погубило?
– Не знала этих слов Бонапарта. Элегантно сказано. Впрочем, за свою жизнь он много чего интересного говорил. Личность Наполеона – слушайте, вот сейчас, на фоне тысяч, сотен тысяч исторических, военно-аналитических, художественных книг на разных языках о Наполеоне – сейчас я начну объяснять величие этого человека? Не думаю, что это необходимо. К тому же, я неоригинальна. Наполеон был гений, его военные кампании изучают во всех военных академиях мира. Но его заслуги не исчерпываются военными кампаниями. В какой бы стране он ни оказался, там он указом даровал свободу меньшинствам и прочие политические свободы. С Россией он просчитался. Его погубило то, что всегда губило в России любого завоевателя: гигантские пространства и русский мороз. Когда-то Бисмарк предостерегал против завоевания России. Он говорил: «Завоевать Россию можно, но переварить ее нельзя». И он был прав.
– Вы живете в Израиле и много путешествуете. Как относитесь к интернациональным бракам?
– Вы знаете, я вообще-то, всегда цепенею, когда меня спрашивают – как я отношусь к тому или этому. Любой думающий человек меняет свои мнения, предпочтения и обстоятельства понимания событий, раз двадцать за год. В тридцать лет он может думать так, а в сорок совсем иначе. И потом: что такое – интернациональные браки? Когда татарка выходит за армянина – это какой брак? И какая им разница, как я отношусь к этому? И почему мы вообще озаботились этим вопросом – во всем мире давно уже смешанные браки – обыденная вещь. Да на здоровье! Были бы дети умными и здоровыми.
– Зачем в своем романе «Наполеонов обоз» вы упоминаете известных личностей, например, Иосифа Кобзона? Вы были знакомы с ним?
– Я и с Лениным не была знакома. Известные люди на то и известные, что упомянуть их имя может любой человек. Они перестают быть конкретными людьми (особенно после ухода из жизни) и становятся неким знаком отечественной культуры, персонами национального эпоса. Обстоятельством времени. Они могут стать персонажами книг, тем более, если это не документальная книга, а художественная.
«МИР ПОКА НЕ МОЖЕТ СМИРИТЬ ЭТОТ ВИРУС»
– Как изменился мир за время пандемии коронавируса?
– Не торопитесь. Пандемия продолжает бушевать по всему земному шару, в России – тоже. Вы же новости читаете, смотрите статистику зараженных? Их количество пока только растет. К сожалению, мир пока не умеет смирить этот странный вирус. Подождем вакцину, придем в себя, и тогда постепенно узнаем и увидим – как изменился мир. Мой совет: пока не снимайте маску.
– Нет ли у вас желания написать роман об эпидемии? Если да, то в какой стране мира происходило бы действие?
– Думаю, эти романы уже пишутся во все лопатки довольно многими и во всех странах мира. Нет, я как-то не люблю злободневность в искусстве. Возможно, через год никто и не вспомнит об этом самом вирусе, о карантине и т.д. Хотя сегодня все это кажется грандиозной проблемой человечества.
– Как людям выжить в это трудное время?
– Все время чем-то заниматься. Искать себе занятие – дома, по профессии, нужные книги читать, до которых раньше руки не доходили. Внутренне настроить себя на порядок. Вообще, у каждого человека «трудное время» понимается по-разному. Кому-то просто скучно, у кого-то нечего есть. И потому мне сложно рассуждать о том, как выжить. У моей подруги 92-летний папа один в квартире. Вот задача: как организовать ему доставку лекарства, продуктов… Это и значит – выживать. Ставить себе задачи и выполнять их чего бы это ни стоило.
– Что нужно делать для того, чтобы спасти планету?
– Вы задаете мне глобальные вопросы, на которые ответов просто нет. Кроме того, нет решений, во всяком случае, моральных решений. К примеру: планета наша явно перенаселена. Не хватает воды, ресурсы скоро истощатся полностью. Что предложить? Порешить половину населения земного шара? Перестать стирать трусы? Не зажигать по вечерам света? Человечество не способно урезать себя в том, к чему привыкло. Возможно, потому на нас и сыплются разные проклятья – вроде того же коронавируса? Может, кто-то там, в более серьезном мире над нами, решает маленько проредить нас, повыполоть, как сорняк, а то зарвались? Только не ставьте эту шутку в название нашего интервью.
Анжелика Заозерская
Источник: Совершенно секретно
