Во все времена торговля служила одним из ведущих факторов экономического развития социума. При этом торговля, в силу ряда исторических причин, издавна являлась одним из самых популярных занятий в еврейской среде. Не являлись исключением и представители еврейской общины Кавказа, в жизни которых торговля занимала одно из важных мест, причем ее роль непрерывно возрастала на протяжении XIX века.
В источниках отмечено присутствие еврейских торговцев в Шемахе и Дагестане уже в начале XVIII века. Местные правители приглашали в свои владения еврейских переселенцев из Персии, среди которых существенную часть составляли купцы. Как свидетельствуют архивные документы, торговая активность еврейских купцов Кавказа не прекращалась даже во время Кавказской войны. И это несмотря на то, что странствовать по дорогам в те времена было совсем не безопасно.
Конечно, следует учитывать, что доля лиц, занимавшихся торговлей, среди горских евреев была значительно ниже, чем среди их единоверцев-ашкеназов. Об этом можно узнать из исследований этнографа Илья Анисимова: «Настоящих купцов-капиталистов среди горских евреев приходится примерно 5%. Среди тех, кто кормился от торговли, существовало три основных слоя, они отличались друг от друга по имущественному цензу, репутации и положению в обществе. У более состоятельных торговцев были свои лавки и магазины. Возглавляли же торговое сословие купцы, которые выезжали с товаром за пределы Кавказа, участвовали в российских ярмарках и даже вели торг с заграницей. На самой же нижней ступеньке стояли мелкие торговцы: коробейники и бродячие торговцы».
Встречались районы, где торговля для горских евреев являлась второстепенным и третьестепенным занятием, например, Табасаран. Здесь большая часть еврейского населения занималась земледелием. С другой стороны, вплоть до начала XX века именно торговлей занималось большинство евреев Нальчика и кубанских сел. Горские евреи бродили по казачьим станицам, покупали у местных жителей шерсть, масло, яйца, кур, соления, шкуры, другое сырье, а также ремесленные изделия.
Слово «коробейник» происходит от «короб». В такие короба они помещали свой товар. Ввиду того, что безземелье заставляло горских евреев искать дополнительные заработки, им приходилось заниматься опасным в условиях Кавказа ремеслом бродячего торговца. И к тому же приходилось продолжать платить оброк бекам-землевладельцам. Но со временем, когда появились такие выгодные культуры, как табак и марена, часть торговцев вернулись к земледелию.
Образ торговца-коробейника из горских евреев в традиционном костюме, взвалившем себе на спину мешок или короб с мелочным товаром, описан в литературе неоднократно. За день ему приходилось обойти не одно село. Большинство торговцев считали свое занятие крайне непрестижным, даже постыдным, но вынуждены были продолжать заниматься им, чтобы прокормить семью. Очень часто можно было видеть евреев-коробейников, ходивших от дома к дому, из аула в аул и криком привлекавших к себе внимание. Основными их клиентами являлись, конечно, женщины, для которых приобретение тканей и разной мануфактурной мелочи приукрашивало жизнь.
Чтобы заниматься торговлей в аулах, не нужно было большого начального капитала: достаточно было прикупить немного товара: пару рулонов яркой материи, дешевый персидский шелк, платки, кружева, зеркала, примерной стоимостью 30-40 рублей. Прибыль с торговли достигала 10 копеек с 1 рубля. Торговцы выходили из своего дома в воскресенье утром и в пятницу после обеда возвращались домой. Усталые, изможденные, нередко голодные, наслушавшиеся оскорблений, натерпевшиеся унижений, и иногда даже покусанные бродящими собаками.
Нередко, во всяком случае до конца XIX в., коробейник брал плату за свой товар сельскохозяйственными продуктами, продавая их затем в русские крепости и поселения, выраставшие вокруг. Из-за опасностей, подстерегавших на дорогах, торговцы старались держаться группами, те же храбрецы, которые выходили торговать в одиночку, нередко не возвращались. Несмотря на мизерные доходы, коробейники, тем не менее, были постоянным объектом ограблений. В те годы, тропы и большие дороги Кавказа были полны разбойников, которые нередко не удовлетворялись тем, что отнимали имущество и деньги, а могли и убить свою жертву. Так погиб от рук разбойников в молодом возрасте мой прадед Рафоил из села Карчаг. Он возвращался домой на лошади после распродажи своего немногочисленного товара. Правда, верная лошадь нашла дорогу в село спустя некоторое время.
Постепенно некоторые из коробейников становились агентами-закупщиками сырья для промышленности, в частности, коконов шелкопряда. Помимо коробейников существовали также лавочники из горских евреев: в большинстве своем они владели очень мелкими бакалейными или мясными лавками: собственный капитал владельца редко превышал 1000 рублей. Согласно данным И. Анисимова, в 1886 г. евреи владели более 200 лавками, большинство из них располагалось в аулах. В конце XIX в. почти все мясные лавки в Дербенте принадлежали евреям. Это, кстати, служило поводом для антисемитских заявлений, как, например, в городской русской газете. Автор статьи утверждал: «Мясники-евреи не продают не евреям хорошее мясо, и настало время потребовать у евреев дать место и нееврейским мясникам».
В 1883 году в Нальчик приехал историк Всеволод Миллер, и вот что он написал по данной теме: «Евреи здесь занимаются не земледелием, а в основном торговлей и ремеслами. Живут они, по-видимому, не бедно, не хуже европейских евреев научились ссужать деньги за божеские проценты, и местное население не питает к ним ненависти из-за того, что они занимаются ростовщичеством».
Несмотря на все, российские чиновники зачастую утверждали, что коробейники-евреи обманывают крестьян, используют их тяжелое положение, скупая у них по дешевке продукты. В официальной прессе еврея-коробейника они представляли зажиточным купцом, эксплуатирующим земледельца-труженика. Из этого следовали призывы: освободить крестьян от еврейской эксплуатации.
О торговцах-евреях Варташена (ныне Огуз в Азербайджане) писал историк Михаил Бежанов: «Одни из евреев торгуют на базарах, а другие являются разносчиками. Последние особенно удобны для женщин, которые не могут сами ходить на базар и выбирать товары по своему вкусу, за это они и приплачивают. Разносчик обыкновенно свои товары выменивает на пшеницу, коконы и т. п. За фунт коконов (40 коп.) дает один-два куска мыла (т. е. 8-16 коп.). Евреи и еврейки ничего не оставляют без внимания. Еврейки разносят по домам нюхательный табак, ходят для исполнения мелких домашних работ и уходят домой с полными узлами. Раз еврей или еврейка зашли во двор, они не выйдут с пустыми руками: хоть хворосту возьмут из сада. Благодаря этому, евреи, не имея ни клочка земли, богаче остальных местных жителей. Ростовщиков немало и между варташенскими евреями: они дают деньги за большие проценты, получают в два-три раза больше того, что дают, да сверх того, сколько у должника своего переберут кур, пшеницы, фруктов!»
Однако, торговцы-евреи не могли конкурировать со своими конкурентами-мусульманами. От сопровождаемой клеветой конкуренции особенно сильно страдали мелкие торговцы. Крупных купцов, владевших большими магазинами или ведущих оптовую торговлю, эта конкуренция практически не задевала. С установлением советской власти профессия коробейника стала совсем непопулярной и редкой: во-первых, она считалась спекуляцией, и была наказуемой. А с развитием автомобильных и железнодорожных коммуникаций бродячая торговля стала нерентабельной. Но на смену им вышли фарцовщики и спекулянты, их тоже можно причислить к средним предпринимателям. Правда, они везли свой товар не в коробах, а в огромных чемоданах и баулах. И их труд тоже нес привкус опасности, но не от разбойников, а от сотрудников ОБХСС во времена застоя, а к концу 1990-х гг. — уже от рэкетиров.
Встречались районы, где торговля для горских евреев являлась второстепенным и третьестепенным занятием, например, Табасаран. Здесь большая часть еврейского населения занималась земледелием. С другой стороны, вплоть до начала XX века именно торговлей занималось большинство евреев Нальчика и кубанских сел. Горские евреи бродили по казачьим станицам, покупали у местных жителей шерсть, масло, яйца, кур, соления, шкуры, другое сырье, а также ремесленные изделия.
Слово «коробейник» происходит от «короб». В такие короба они помещали свой товар. Ввиду того, что безземелье заставляло горских евреев искать дополнительные заработки, им приходилось заниматься опасным в условиях Кавказа ремеслом бродячего торговца. И к тому же приходилось продолжать платить оброк бекам-землевладельцам. Но со временем, когда появились такие выгодные культуры, как табак и марена, часть торговцев вернулись к земледелию.
Образ торговца-коробейника из горских евреев в традиционном костюме, взвалившем себе на спину мешок или короб с мелочным товаром, описан в литературе неоднократно. За день ему приходилось обойти не одно село. Большинство торговцев считали свое занятие крайне непрестижным, даже постыдным, но вынуждены были продолжать заниматься им, чтобы прокормить семью. Очень часто можно было видеть евреев-коробейников, ходивших от дома к дому, из аула в аул и криком привлекавших к себе внимание. Основными их клиентами являлись, конечно, женщины, для которых приобретение тканей и разной мануфактурной мелочи приукрашивало жизнь.
Чтобы заниматься торговлей в аулах, не нужно было большого начального капитала: достаточно было прикупить немного товара: пару рулонов яркой материи, дешевый персидский шелк, платки, кружева, зеркала, примерной стоимостью 30-40 рублей. Прибыль с торговли достигала 10 копеек с 1 рубля. Торговцы выходили из своего дома в воскресенье утром и в пятницу после обеда возвращались домой. Усталые, изможденные, нередко голодные, наслушавшиеся оскорблений, натерпевшиеся унижений, и иногда даже покусанные бродящими собаками.
Нередко, во всяком случае до конца XIX в., коробейник брал плату за свой товар сельскохозяйственными продуктами, продавая их затем в русские крепости и поселения, выраставшие вокруг. Из-за опасностей, подстерегавших на дорогах, торговцы старались держаться группами, те же храбрецы, которые выходили торговать в одиночку, нередко не возвращались. Несмотря на мизерные доходы, коробейники, тем не менее, были постоянным объектом ограблений. В те годы, тропы и большие дороги Кавказа были полны разбойников, которые нередко не удовлетворялись тем, что отнимали имущество и деньги, а могли и убить свою жертву. Так погиб от рук разбойников в молодом возрасте мой прадед Рафоил из села Карчаг. Он возвращался домой на лошади после распродажи своего немногочисленного товара. Правда, верная лошадь нашла дорогу в село спустя некоторое время.
Постепенно некоторые из коробейников становились агентами-закупщиками сырья для промышленности, в частности, коконов шелкопряда. Помимо коробейников существовали также лавочники из горских евреев: в большинстве своем они владели очень мелкими бакалейными или мясными лавками: собственный капитал владельца редко превышал 1000 рублей. Согласно данным И. Анисимова, в 1886 г. евреи владели более 200 лавками, большинство из них располагалось в аулах. В конце XIX в. почти все мясные лавки в Дербенте принадлежали евреям. Это, кстати, служило поводом для антисемитских заявлений, как, например, в городской русской газете. Автор статьи утверждал: «Мясники-евреи не продают не евреям хорошее мясо, и настало время потребовать у евреев дать место и нееврейским мясникам».
В 1883 году в Нальчик приехал историк Всеволод Миллер, и вот что он написал по данной теме: «Евреи здесь занимаются не земледелием, а в основном торговлей и ремеслами. Живут они, по-видимому, не бедно, не хуже европейских евреев научились ссужать деньги за божеские проценты, и местное население не питает к ним ненависти из-за того, что они занимаются ростовщичеством».
Несмотря на все, российские чиновники зачастую утверждали, что коробейники-евреи обманывают крестьян, используют их тяжелое положение, скупая у них по дешевке продукты. В официальной прессе еврея-коробейника они представляли зажиточным купцом, эксплуатирующим земледельца-труженика. Из этого следовали призывы: освободить крестьян от еврейской эксплуатации.
О торговцах-евреях Варташена (ныне Огуз в Азербайджане) писал историк Михаил Бежанов: «Одни из евреев торгуют на базарах, а другие являются разносчиками. Последние особенно удобны для женщин, которые не могут сами ходить на базар и выбирать товары по своему вкусу, за это они и приплачивают. Разносчик обыкновенно свои товары выменивает на пшеницу, коконы и т. п. За фунт коконов (40 коп.) дает один-два куска мыла (т. е. 8-16 коп.). Евреи и еврейки ничего не оставляют без внимания. Еврейки разносят по домам нюхательный табак, ходят для исполнения мелких домашних работ и уходят домой с полными узлами. Раз еврей или еврейка зашли во двор, они не выйдут с пустыми руками: хоть хворосту возьмут из сада. Благодаря этому, евреи, не имея ни клочка земли, богаче остальных местных жителей. Ростовщиков немало и между варташенскими евреями: они дают деньги за большие проценты, получают в два-три раза больше того, что дают, да сверх того, сколько у должника своего переберут кур, пшеницы, фруктов!»
Однако, торговцы-евреи не могли конкурировать со своими конкурентами-мусульманами. От сопровождаемой клеветой конкуренции особенно сильно страдали мелкие торговцы. Крупных купцов, владевших большими магазинами или ведущих оптовую торговлю, эта конкуренция практически не задевала. С установлением советской власти профессия коробейника стала совсем непопулярной и редкой: во-первых, она считалась спекуляцией, и была наказуемой. А с развитием автомобильных и железнодорожных коммуникаций бродячая торговля стала нерентабельной. Но на смену им вышли фарцовщики и спекулянты, их тоже можно причислить к средним предпринимателям. Правда, они везли свой товар не в коробах, а в огромных чемоданах и баулах. И их труд тоже нес привкус опасности, но не от разбойников, а от сотрудников ОБХСС во времена застоя, а к концу 1990-х гг. — уже от рэкетиров.
