Наша героиня Эльмира Шалумова — горская еврейка, переехавшая в Израиль из Кабардино-Балкарии. На исторической родине она владела сетью частных детских садов, а в последнее время серьезно занялась живописью, выплескивая на холст все, что накопилось на душе, увлеклась литературой, переводами на джуури. Мы поговорили обо всем новом, захватывающем и интересном, что произошло в жизни Эльмиры за последнее время.
***
- Уважаемая Эльмира, последний раз мы с вами беседовали в 2019 году. Чем сегодня наполнены ваши дни?
- Продолжала писать картины, пока однажды не попала в языковой чат «Zuhun Dedeyi», где собрались весьма творческие люди, интеллигенция, сочиняющая стихи, художники, писатели, увлекающиеся переводами, литературой. Познакомившись с нашими «чатланами», как в шутку друг друга называем, прочитала один неопубликованный роман своего коллеги, что вдохновило меня на написание своего произведения. В итоге выпустила книгу «Элькина любовь... и другие рассказы», в нее вошли повесть «Элькина любовь» и три рассказа: «Рождение королей», «Да благословят его небеса!», «Взаимопонимание» — посвящение-монолог моей маме.
Картина проиллюстрирована несколькими картинами из моей галереи. Добавлю, у нас в родительской семье было шестеро детей, и когда родилась шестая девочка, моя сестренка, мне исполнилось 14, то есть у нас с ней такая вот большая разница. Недавно мне в голову пришла идея написать сагу с названием «Шестой» — в честь появления этой малышки на свет, и как результат —первая повесть.
- Про то самое, довольно красивое произведение, посвященное вашей маме, да еще и на горско-еврейском языке, хотелось бы узнать подробнее…
- Верно, стихотворное посвящение-монолог моей маме опубликовала в своей пока единственной вышеназванной книге, давно хотела написать в честь нее стихи, долго не получалось. А однажды утром проснулась и словно в глубине души услышала эти строки, бросилась быстро записывать их на диктофон, чтобы не потерять мысль. В тот же день отредактировала данное сочинение и выставила на суд коллег.
- Вижу, карантинное время проводите с пользой…
- Верно, к счастью во время пандемии нашла, чем себя занять, за что благодарна Господу, сегодня погружена в любимое дело. Рисую картины, пытаюсь писать прозу, активно учувствую в довольно известном по всему миру чате «Zuhun Dedeyi», где реанимируют горско-еврейский язык, пытаются дать ему вторую жизнь. Сейчас в моих идеях — сага о моем знаменитом папе.
- Расскажите немного о нем.
- Мой папа — очень интересная, неординарная личность. Он приехал в Израиль один с тремя детьми в 1975 году, в тревожное, тяжелое время для семьи, а моя мама с оставшимся чадом должна была выехать чуть позже, воссоединившись с супругом, но людям из СССР мешал «железный занавес». Мало кому разрешали выезжать за границу, своих прав им приходилось мужественно добиваться. Мой отец, Юрий Манахимович Шалумов, благодаря своему сильному характеру, невероятному умению, смелости, бесшабашности пытался делать все ради своих детей и их будущего, стоически отстаивая их интересы, права нашей семьи. Министерство абсорбции еще много лет после его ухода хорошо знало и помнило папу. В итоге борьба помогла ему получить государственную квартиру в центре Тель-Авива, бесплатное такси, чтобы он мог спокойно работать и посвящать время детям. По злой иронии судьбы, мы встретились с папой и братьями лишь 14 лет спустя, не видя друг друга столь продолжительный период. Нас, 500 семей репатриантов из СССР, временно поселили в гостиницу, впоследствии пообещав выдать государственные квартиры, а потом успешно забыли об этом. И я, опираясь на незабываемые методы своего отца-бунтаря, решила вновь сообщить об этом чиновникам. Со своей подругой подняла народ на демонстрацию, чтобы про нас, наконец, вспомнили и предоставили жилье. Благо, после этого процесс пошел, измученные люди смогли переехать в государственные квартиры. Спустя годы беседовала с одной чиновницей Министерства абсорбции и спросила её, помнит ли она Юрия Шалумова. Женщина «при исполнении» сразу вспомнила моего отца с теплом и добром, спросив, кем он мне доводится. «Я его дочь», — ответила я. Она была искренне удивлена, что ей пришлось встретиться с его дочкой, поведала мне несколько эпизодов их минувшей жизни.
- Какие качества, на ваш взгляд, вы унаследовали от отца?
- Унаследовала от него смелость, желание постоянно идти вперед, честность, бескомпромиссность, стремление ничего не бояться, не отступать. Если говорить о моей, маме, Хае Изгияевне, она тоже была довольно-таки смелым человеком, добрым, великодушным, великим дипломатом, пытаюсь передать это в рассказах о ней.
- Вы создаете свои произведения на русском, а может — пора перейти на джуури?
- Дело в том, что я не настолько хорошо знаю наш горско-еврейский язык, чтобы на нем писать. Хотя, благодаря серьезным занятиям в нашем чате, стала восстанавливать забытые знания. Как говорила выше, у нас в группе очень доброжелательное приятное общение, мои талантливые коллеги пишут стихи на горско-еврейском, на русском, делают переводы известных произведений на язык джуури, поддерживают друг друга, добросовестно выполняют уроки. Фрида Юсуфова, наш руководитель и администратор чата, всегда держит руку на пульсе. С удовольствием участвую во всех ее проектах, меня во Фриде восхищают ее постоянство, трудоспособность. Она знает, чего хочет, вкладывается в свое дело, не жалея личного времени, она для меня пример для подражания. Нашу группу «Язык матери» называю «волшебным чатом», с удивительной, магической атмосферой. Каждый новичок, зашедший к нам, раскрывает здесь свои таланты, что так здорово! Наш педагог, Роза Мардахаева-Данилова, раньше писала в стол, а сейчас стала выставлять свои многочисленные сочинения на зрительский суд, издавать их.
- Почему одни горские евреи, ваши ровесники, отлично знают джуури, а другие лишь учатся у них? Какие факторы повлияли на то, что не все современные горские евреи, даже одного возраста, идеально знают родной язык?
- Это объясняется очень просто. Я родилась в Дербенте, а в три года вместе с родителями переехала в столицу Кабардино-Балкарии и не жила среди евреев, обитала среди русскоговорящих жителей Нальчика, даже не в районе Еврейская Колонка, посещая при этом русскую школу. То есть в детстве у меня просто не имелось общения на горско-еврейском, могла слышать джуури от мамы или папы, от бабушки, которая вообще не говорила по-русски, но этого оказалось мало, чтобы качественно освоить родную речь, ее грамматику и лексику. А те, кто родился и взрослел в иных местах, общались между собой только на горско-еврейском, поэтому сейчас прекрасно его знают. На их высоком, отличном уровне я джуури пока не владею.
- Над каким живописным полотном сегодня колдуете?
- Написала две картины с аппетитными гроздьями винограда, а сейчас пишу холст на тему «Выход евреев из Египта». Обожаю историческую тематику и вместе с мастером должна продолжить совершенствование своего проекта уже в художественной студии, после завершения карантина.
- Кто ваш учитель в сфере изобразительного искусства?
- Очень известный, позитивный, востребованный израильский художник, Орнэр Нахмани. Сейчас он сконцентрировался на узком обществе тех начинающих живописцев, с кем ему самому интересно коммуницировать. Кто-то учится у него уже огромный срок, а я хожу к мастеру на протяжении семи лет, боясь пропускать его уроки. Он активно и глубоко вкладывается в своих учеников, легко открывая им глаза на их погрешности, а самое главное — мотивирует не бросать начатое, обязательно приводить свои картины к завершению, объясняя: «Или заканчиваешь свое полотно, или ко мне больше не ходишь». Мне это качество в нем весьма нравится. Орнэр Нахмани выпускает готовые работы своих подопечных, чтобы ему самому потом не было за них стыдно, за его плечами также масса важнейших благотворительных проектов.
- Что вам дают ваши занятия живописью в эмоциональном плане?
- Помню, как еще в советской Москве любила бегать в Третьяковскую галерею, на художественные выставки: меня это завораживало, хотя тогда и предположить не могла, что сама когда-либо прикоснусь к прекрасному. Сегодня не перестаю рисовать, писать новые полотна, живопись – мое второе — «я», заставляющее по- новому смотреть на мир.
- Легко ли прошла ваша абсорбция на Святой Земле?
- В Тель-Авив, где на тот момент жил мой папа, впервые приехала за два дня до Войны в Персидском заливе — в январе 1991 года. Несмотря на это, моментально почувствовала: попала к себе домой, у меня сразу активно пошло усвоение иврита. Кстати, в нашем горско-еврейском языке сохранилось много слов из иврита, что интуитивно помогало запоминать новую лексику.
- Каковы ваши планы на ближайшее будущее?
- Хочу дописать свою картину «Выход из Красного моря» и книги про папу и маму, лучше выучить джуури, с нетерпением жду внуков от сына и дочки. Как подробно сообщала вам в предыдущем интервью, раньше я владела сетью своих детских садов, умею и люблю возиться с детьми. Моя дочка вышла замуж три года назад, учится на педагога, сын также женился, он ультрарелигиозный человек, посвятил себя изучению Торы, очень это любит. Стараюсь каждому из них уделить равное время.
