Манувах Дадашев родился в Дербенте в 1913 г. В 1931–1933 гг. учился в Москве на рабфаке при ИФЛИ. Работал в Дагестане в редакции татской газеты «Захметкеш». Женился, у него родились два сына: Эдуард и Станислав (последний — когда Манувах воевал: отцу и сыну не суждено было узнать друг друга).
Александр Семендуев, в то время поэт и учитель, был делегирован на 1-й съезд советских писателей Дагестана в 1934 г. от Дербентского литературного объединения вместе с Манувахом Дадашевым.
О Дадашеве много лет спустя он вспоминал так: «...Отличался большой подвижностью, лицо его несколько продолговатое, с острым подбородком, молодое, сияющее, особенно когда он "заводился", доказывая что-то свое. Казалось, будто он вот-вот задаст какой-то вопрос и тут же его объяснит. Высокий лоб, зачесанная назад шевелюра, напряженный взгляд — он постоянно о чем-то думает и что-то решает. Всегда с собой свежая газета или журнал, в которых не пропускалась ни одна заметка».
Поэты — особенные люди, им присуще так выражать и донести свои мысли, чтобы они запомнились на долгие годы. Молодой поэт из Дербента Манувах Дадашев ушел на войну, оставив дома жену и сына. Все переполнявшие его чувства и мысли старший лейтенант выражал в письмах. Писал поэт не только родным, но и известному журналисту, литературоведу, исследователю, собирателю дагестанского фольклора, преподавателю Дагестанского государственного университета Александру Федоровичу Назаренко, который публиковал их в «Дагестанской правде».
28 октября 1942 года поэт пишет: «Друзья! Больше трех месяцев я не подавал вестей о себе, а я знаю, как это тревожно в наши тяжелые дни. Вы уже, наверное, решили: погиб паренек, а честное слово, был не такой уж плохой...
Нет, жив Манувах! Жив и будет жить, чтобы обязательно увидеть победу. И не только увидеть, но и самому ее добыть. Ведь гитлеровская Германия — что тот кувшин, о котором говорит наше старинное изречение: падает камень на кувшин, так или иначе — все горе кувшину. Быть, быть кувшину разбитым, ибо крепче камня, чем наша Красная Армия, я не знавал… Но все это в будущем. А пока кувшин катится на нас, и я за эти месяцы испил всю горечь отступления».
7 ноября 1942: «Саша, дорогой, только здесь я понял огромный глубокий смысл того факта, что основное бремя войны принял на себя великий русский народ. Что это за люди! Как я восхищаюсь им — настоящие чудо-богатыри. Такие и выстоят, и погонят фашистов назад. Обязательно погонят!»
«Какой это чудесный маршрут — на Запад! Мы идем с боями вперед».
«Настали наконец-то дни нашего праздника, и мы, испытавшие горечь поражения, в полной мере наслаждаемся победой, — писал поэт из Ростова. — Я счастлив, и только чудовищные следы зверств фашистов отравляют радость победы. Они разрушили все. В зоологическом саду 14 тысяч расстрелянных евреев. Я видел и в ненависти сжимал кулаки. Женщины и дети, дети, дети… Одно только желание у нас — отомстить!»
Письмо от 23 августа 1943: «Мы идем вперед и вперед. Знаешь, я никогда не был на Украине. Это ведь Родина — какая радость сражаться за нее! Учтите, родные, что каждая сводка с фронта, приносящая вам столько радости, добывается ценой крови — и крови немалой».
26 августа 1943 г. командир роты 613-го стрелкового полка 63-го гвардейского корпуса 51-й армии старший лейтенант Манувах Дадашев был тяжело ранен, а на другой день умер от ран. Похоронен поэт-интернационалист на Украине в братской могиле в сквере имени 9-го мая в Луганске. Писательский талант проявился очень ярко в этих письмах, каждое из них — это новелла о людях, воевавших рядом, об эпохе. Уже после войны бывший командир 35-й гвардейской Лозовской стрелковой дивизии, генерал-майор в отставке Иван Яковлевич Кулагин, вспоминая бои за Сталинград, рассказывал: «Мы все его звали Мишей, он был щупленький, кудрявый и хорошо говорил по-русски. Как-то меня назначили дежурным по штабу фронта. «Вот вам в помощники старший лейтенант, поэт», — представили мне Дадашева. Однажды я сказал Мише: «Прочти мне свои стихи». Он начал читать и весь преобразился, показался рослым, могучим и решительным. А потом начал рассказывать об истории своего города Дербента. И я понял, что передо мною человек, горячо любящий Дагестан».
Подполковник Магомед Качалов написал о фронтовом друге следующее: «В описываемый период боевых действий исключительные организаторские способности проявил командир 7-й стрелковой роты дагестанский поэт, тат Манувах Дадашев». Ему было 30 лет. Его однополчане пошли дальше, а в Дагестан полетела похоронка. 24-летняя Галина Дадашева ей не поверила: на войне каких только чудес не бывает. А еще она верила мужу, который в каждой весточке писал: «Я вернусь…» В 45-м к ним в дом приехали фронтовые друзья Мануваха. Они привезли его вещи и награды. Галина, едва на них взглянув, тихо сказала: «Нет, я не верю», — и вышла в другую комнату. А семилетний сын Эдуард услышал и навсегда запомнил разговор двух офицеров: «Как же ее убедить, что мы сами Мишу похоронили?.. Ничего, пусть женщина верит, если ей так легче. Дай бог, чтоб всех так ждали…»
Манувах Дадашев — автор этого стихотворения, в нем он выразил свою ненависть к врагу и уверенность в победе:
…Из дальних окопов, сквозь грохот войны
Стремлюсь я в родимые дали.
Мы туры твои и твои мы орлы
И клятву на верность мы дали.
Неправда, что горец в походе устал,
Наш гнев и священ и неистов
На горные склоны твои, Дагестан,
Умрем, но не пустим фашистов.
Бой скажет "отбой " и, упав головой,
На каску, что мягче подушки,
Во сне прохожу я знакомой тропой,
Забывши про мины и пушки.
На снежной вершине стремительный тур
Застыл изваянием гордым.
Кругами уходит орел в высоту.
Тень крыльев скользит по нагорьям.
Старший лейтенант Дадашев Манувах Мардахаевич награжден медалями «За отвагу» и «За оборону Сталинграда». Много лет спустя его сын Эдуард посетил место гибели отца.
А известный поэт Сергей Изгияев посвятил своему другу стихотворение: «Поэт-защитник».
Шогьир–гъэлхэндчи
Эри шогьир тати Монувэхь Дадашев.
Не муьрди, не муьрди! У шогьир зиндеи.
Нуьвуьсде дестонгьо э лэгIэй хэлгъ дери.
Не игид, не шогьир е вэхдиш нимуьруьт,
Э жергей зиндегьо жигере мигируьт.
Подстрочный перевод с джуури:
Поэт — защитник
Не умер! Не умер! Жив поэт!
Поэмы, что написал, на устах народных.
Герои и поэты не умирает вовеки.
Место их — среди живых!
Манувах Дадашев занял свое почетное место в истории горско-еврейской литературы.
