Если войти в офицерскую казарму Центра управления командования Южного округа Армии обороны Израиля (АОИ), то можно подумать, что самая могущественная армия на Ближнем Востоке находится на грани банкротства. Командиры обедают здесь в 100-летнем, ещё со времен Османской империи, сарае.
Зимой дождь капает через крышу на старые стены и образует лужи рядом с буфетом, который предлагает офицерам те же простые салаты и жирные шницели, что и солдатам. «Наша армия не изнежена», — говорит бригадный генерал резерва Сассон Хадад. Она знает, что в первую очередь деньги служат основной цели — держать войска в боеготовности».
Но если начнется битва, офицеры из ветхой столовой могут использовать огромные ресурсы. Батареи системы противоракетной обороны «Железный купол», сотни снайперов, авиационная поддержка самыми современными беспилотниками в мире, эскадрильи F-35 — самых совершенных боевых самолетов.
В чрезвычайной ситуации они могут в течение нескольких часов развернуть целые танковые дивизии. Все это хотя и составляет лишь небольшую часть боевой мощи Армии Обороны Израиля, но намного мощнее, чем весь Бундесвер, у которого готова к полётам только треть боевых самолетов, а развертывание более 3300 солдат «быстро доведет его до предела», — говорит генерал в отставке Эрих Вад, бывший военно-политический советник канцлера Ангелы Меркель.
С постоянной армией, насчитывающей около 170 000 солдат, АОИ и Бундесвер имеют примерно одинаковую численность, хотя население Германии в десять раз больше. ЦАХАЛ действует на всем Ближнем Востоке и всегда готов к бою. У него в два раза больше истребителей, и все исправны.
В чрезвычайной ситуации Израиль может немедленно мобилизовать более 400 000 резервистов и снабжать их боеприпасами из аварийных запасов в течение нескольких недель. Бундесвер может развернуть только одну готовую к бою бригаду. По словам Вада боеприпасов ей хватит на два дня боевых действий. При этом военный бюджет Германии составляет около 43,2 млрд евро в год, что в три раза превышает бюджет АОИ. Как это удаётся израильтянам? Нельзя сравнивать яблоки с грушами, предупреждает Хадад, который прежде служил финансовым советником начальника Генерального штаба Армии Обороны Израиля и главой бюджетного департамента Министерства обороны, а теперь работает в Государствеввом институте исследований национальной безопасности в Тель-Авиве: «Самая большая переменная составляющая, которая влияет на постоянные расходы армии, — это размер территория, которую нужно защищать».
Поскольку Германия в 16 раз больше чем Израиль, Бундесвер должен поддерживать больше инфраструктуры. АОИ также выигрывают от призыва: «Профессиональные солдаты намного дороже, чем призывники», — говорит Хадад. В то время как Бундесвер должен выплачивать 170000 зарплат, в Армии Обороны Израиля служат только 40000 профессиональных солдат. Они часто получают более низкую зарплату, чем солдаты из других армий. Остальная часть команды состоит из солдат срочной службы, которые служат до трех лет с зарплатой около 250 евро в месяц.
Призыв на военную службу даёт АОИ дополнительные преимущества. Хотя, согласно Ваду, в Бундесвере остается незаполненными 20 000 рабочих мест, военная служба АОИ предоставляет «Доступ к элитам. Мы можем легко получить талантливых людей на ответственные должности без необходимости конкурировать со свободным рынком», — говорит Хадад.
Несмотря на низкую заработную плату, новобранцы высоко мотивированы, поскольку с юности несут огромную ответственность и приобретают опыт для дальнейшей профессиональной жизни. 19-летние юноши и девушки обслуживают системы, которые стоят миллионы, и выполняют стратегически важные проекты под свою ответственность.
Это может показаться рискованным, но работает на удивление хорошо. «Мы более эффективны, чем любая другая армия в мире, если речь идет о разработке новых технологий», — говорит Хадад. Семьдесят процентов проектов приводят к успеху, по сравнению с максимум десятью процентами других армий.
«Наша система ПРО «Железный купол» стоила бы в десять раз дороже, если бы ее разработали американцы», — считает он. В отличие от других армий, непроверенные системы оружия быстро достигают фронта: «Это сокращает время разработки. Ошибки допускаются. Вначале нет ничего идеального, но мы умеем с этим хорошо справляться».
По сравнению с этим, Вад говорит о «драматически высокой плотности регулирования» в Бундесвере. Есть «десятки тысяч нормативных актов и предписаний». Тот, кто действует, всегда на самом деле нарушает какое-то правило». Это сводит к минимуму инициативу, способствует бездеятельности и «широко распространенному перестраховочному мышлению, особенно на высших должностях».
Несмотря на большие бюджеты, «доля инвестиций в военном бюджете Израиля значительно выше, чем в германском», — говорит Вад. Из этого легко можно сделать вывод, что «финансовые ресурсы Бундесвера не были и не являются единственной проблемой в Германии».
Автоматизация навыков эффективности
АОИ не всегда была такой эффективной. До 1970-х годов она заглатывала треть государственного бюджета. Долгое время такое положение дел оправдывалось девизом «пушки вместо чулок»: где ежедневно борются за выживание, сопротивление всегда на первом месте.
Офицеры получали максимальную зарплату и уходили на пенсию в 45. Но с 1990-х годов это стало экономически невыполнимым. Правительство взяло курс на экономию. Армия теперь получает только около 5,5 процентов государственного бюджета, а полицейские сегодня зарабатывают больше, чем боевые солдаты.
Консультанты по управлению помогли армии провести жесткие реформы. Была значительно сокращена бюрократия, ужесточены руководящие принципы. К примеру — прежде все машины должны были быть окрашены в строго коричневый цвет. Сегодня автомобили могут носить любой оттенок цвета хаки. «Главное, чтобы цена была приемлемой», — говорит Хадад. Это экономит миллионы каждый год.
Но самым важным изменением было предоставление даже небольшим единицам большей экономической автономии. ЦАХАЛ также обучает офицеров в качестве менеджеров, тренирует их с упором на эффективность. «Мы создали стимулы для сбережений, частично сбережения остаются в полном распоряжении подразделений», — говорит Хадад. Об этом в Бундесвере можно только мечтать.
Здесь всё ограничивает «военная администрация, независимая от вооруженных сил, закрепленный в Основном законе реликт послевоенного периода, господство финансов для обеспечения фронтовиков», — говорит Вад.
Существует «неэффективная связь» между боевыми войсками и логистическим аппаратом с «выходящей из берегов» военной администрацией.
«В министерской бюрократии и на высших уровнях управления есть сотни лиц, принимающих решения, но лишь немногие несут ответственность».
Но бывший генерал также рассматривает как решающую проблему и позицию войск. Для израильских офицеров «армия — это центр жизни. Быть солдатом — это не работа, а призвание с целью обеспечить выживание своей собственной семьи», — говорит Хадад. Высокая мотивация кадров помогает сократить расходы и оставаться конкурентоспособными.
Бундесвер, с другой стороны, характеризуется «чиновничьим карьерным менталитетом, с большим бюрократизмом и перестраховкой», — говорит Вад.
Это относится, прежде всего, к «Министерству обороны, управлению закупок и слишком большому количеству высоких должностей, штабов и уровней командования. Слишком много вождей без четких обязанностей и слишком мало “индейцев”».
«Чтобы изменить это, важно, как и в Израиле, создать и закрепить связь вооруженных сил с обществом и «поддержать идею готовности каждого защищать себя». Настало время для «общего социального консенсуса», который определил бы, «для чего нам на самом деле нужен Бундесвер: для чего и для кого он существует, и с кем он должен быть в состоянии бороться, если возникнет необходимость?»
Поэтому для него самый важный урок — Германии нужно поучиться у АОИ, что, прежде всего, потребует больше воли и поддержки со стороны населения, чтобы сделать Бундесвер боеготовным.
Перевод с немецкого Леонида Комиссаренко Мастерская Берковича
