Центральный комитет партии «Авода», стоявшей у истоков создания Израиля, одобрил присоединение к коалиции. Вот что это означает для настоящего и будущего.
Амир Перец и Ицик Шмули из «Аводы», Бени Ганц из «Кахоль-Лаван» и Габи Ашкенази теперь являются главными мишенями для гнилых помидоров. Но чтобы понять их решение о вступлении в коалицию, одобренное 26 апреля комитетом партии, нужно рассмотреть три аспекта.
С политической точки зрения, Перец и Шмули не ошиблись, а действовали рационально, согласившись присоединиться к правительству Нетаньяху . «Авода» сейчас имеет всего три места в Кнессете — что делает ее маловлиятельной политической силой. Вина за это отчасти лежит на Переце, который упорно цеплялся за партию «Гешер», однако он всего лишь еще один персонаж в процессе исторического краха израильских лейбористов.
В последние годы электорат не упускал возможность отказаться от своей партии каждый раз, когда возникали более привлекательные политические игроки. Сначала была «Кадима», затем «Еш Атид» и, наконец, «Кахоль-Лаван». В этом контексте связи лейбористов с «Кахоль-Лаван», чьи лидеры присоединились к Нетаньяху, объяснимы. У Переца и Шмули просто не было выбора.
У Переца и Шмули есть оправдания: так как Шмули займет пост министра социального обеспечения, предварительные договоренности с «Кахоль-Лаван» скорее всего включают в себя многие социально-экономические требования, например, повышение минимальной зарплаты и пенсии, бесплатное образование, и другие предложения, с которыми они смогут войти в новое правительство.
Однако, вероятно, ни один из этих вопросов не найдет отражения в политике нового правительства — в коалиционных соглашениях между Ганцем и Нетаньяху они не упоминаются. Именно поэтому Амир Перец и Ицик Шмули стали косвенными партнерами по коалиционному соглашению, базирующемуся, в основном, на личных гарантиях между Нетаньяху и Ганцем.
Кроме того, в вопросе о распространении суверенитета на территории Западного берега Шмули и члены «Кахоль-Лаван» стремятся свести к минимуму важность деклараций об аннексии и представить ее как своего рода декларативный налог на жестком праве. Вполне возможно, что Нетаньяху, который серьезно относится к этому вопросу на публике, просто пытается ввести в заблуждение поселенческое лобби. Но возможно, что он говорит правду.
В результате сейчас политическая судьба Переца и Шмули зависит от решения Нетаньяху. Вполне вероятно, Нетаньяху, для которого аннексия не является основным и идеологическим пунктом повестки, заинтересован в том, чтобы оставить после себя важное наследие. Более того, можно предположить, что, если Нетаньяху считает, что аннексия улучшит его политическую судьбу и укрепит его правовое положение, он, не колеблясь, пойдет на это. В этом случае Перец и Шмули смогут воплотить в жизнь то, что многие из их избирателей считают катастрофой. Рассматривая это с политической точки зрения, можно сделать вывод, что Перец и Шмули просто нашли себе отличную работу, попирая при этом желания избирателей, посадивших их в Кнессет.
Haaretz, перевод Эфрат Шалем
