Когда-то он был могущественным и его боялись. Но сейчас он стоит, как школьник, склонив голову. «Я прошу вас говорить четко и внятно, — приказывает голос. — Вы меня понимаете?»
Рудольф Сланский, бывший генеральный секретарь Коммунистической партии Чехословакии, молча кивает. Он знает, что здесь, перед судом, началась последняя глава его жизни, и, вероятно, уже подозревает, что она закончится смертным приговором — он, который ранее сам отправил на смерть нескольких товарищей.
Это был один из тех процессов первых лет существования социалистической Чехословакии, которые вошли в историю как «чудовищные суды». Все в них было чудовищно. Огромный зал суда, в котором обвиняемые представали перед глазами публики. Обвинительное заключение надуманное и фальшивое до мельчайших деталей. Признания обвиняемых, вырванные под пытками и вынужденно повторяемые в большом зале. Смертные приговоры. И вся инсценировка с командами операторов и телевизионной трансляцией, что в 1952 году было еще в новинку. Час за часом судебного процесса сохранились до наших дней благодаря этим записям — историческим документам, который позволяет пережить процесс во всей его подлости даже 70 лет спустя.
Уже в то время было очевидно, что суд над Рудольфом Сланским стал началом антисемитской волны, которая прокатилась по Чехословакии. Сланский был евреем, как и десять из 13 его соответчиков, все — бывшие партийные функционеры. Их осудили как «космополитов» и «сионистов» — расчетливый сигнал: в Праге хотели заставить людей забыть о недавней поддержке создания государства Израиль. «Чтобы показать себя хорошими друзьями арабов, властям пришлось навесить на себя клеймо антисемитов, — писал много позже Ойген Лёбль, один из подсудимых — и один из немногих, кто не был приговорен к смерти. — В ту пору антисемитизм стал частью советской внешней политики. И цель этого — закрепиться на Ближнем Востоке, тем самым оказывая гораздо большее давление на Запад».
Рудольф Сланский считался верным Москве до самоотречения и был одним из сторонников жесткой линии в построении социализма. Сегодня историки согласны, что не в последнюю очередь благодаря ему и его методам коммунисты в Чехословакии смогли укрепить и расширить свои позиции. Он безжалостно устранял предполагаемых врагов государства, часто по сфабрикованным обвинениям — метод, жертвой которого в конце концов стал он сам. Что же должно было случиться в 1952 г., чтобы сместить могущественного генерального секретаря? Наверное, это была паранойя режима, который боялся, особенно в первые годы, что «Запад» хочет его свалить. Именно так звучало обвинительное заключение. Оно изобиловало лозунгами и пустыми фразами, как это было принято в 1950-х годах. «Банда мятежников, — как выразился телекомментатор во время трансляции судебного процесса, — «хотела привести нашу страну обратно в руки западных империалистов».
Насколько надуманными и параноидальными были эти обвинения, наиболее впечатляюще показывает в своих воспоминаниях Ойген Лёбль, статс-секретарь Министерства торговли, который был арестован за день до других. «Меня заставили подписать протокол с таким признанием: в деловых переговорах с капиталистическими государствами я заключал контракты, выгодные для капиталистических, особенно еврейских, торговцев и невыгодные для республики». Лёбль рассказывает, что за годы его содержания в тюрьме обвинения постоянно менялись. Он был арестован по подозрению в связях с югославским лидером Тито. Позже об этом больше не говорили. «Во второй половине декабря я стал словацким буржуазным националистом. Затем в марте я перестал быть словацким буржуазным националистом, а стал космополитом еврейского буржуазного происхождения и членом антигосударственной группы Сланского».
Все предполагаемые соучастники были подвергнуты одинаковым процедурам допроса и пыткам. Это объясняет, почему в суде они выглядели истощенными, изможденными и сломленными, стоя перед камерами и полной ненависти публикой перед ними, неумолимыми судьями позади с признаниями, которые они должны были выучить наизусть и повторять слово в слово. «Они запрещали мне сидеть во время допросов. Они работали в среднем по 16 часов в сутки с двухчасовым перерывом. Поэтому мне приходилось стоять по 18 часов каждый день. На сон оставалось шесть часов. Каждые десять минут охранник стучал в дверь. Я должен был немедленно встать и прокричать: “Заключенный номер 1473 докладывает: Все хорошо!” Так они пробуждали меня от глубокого сна по 30-40 раз за ночь. Другим инструментом был голод, человек никогда не был сыт».
Рудольф Сланский был приговорен к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение 3 декабря 1952 года, вместе с ним были казнены 10 соучастников. Многие наблюдатели в то время испытывали тихое удовлетворение, а зачастую и злорадство: тот, кто ранее принес смерть стольким невинным людям, наконец пал жертвой собственной системы. Однако для евреев в Чехословакии с оглашением приговора дело далеко не закончилось. Многие видят в нем корни антисемитизма, который сохранялся на протяжении всего коммунистического периода. Государственная безопасность внедряла информаторов в еврейские учреждения, и в общинах царило недоверие, а не солидарность, как вспоминают свидетели этого мрачного времени, которое началось 70 лет назад и продолжает волновать еврейские общины сегодня.
