Получив приглашение войти в делегацию, которая будет представлять Израиль на съезде азербайджанских диаспор в Баку, я сразу же стал строить «план личных действий». Попасть в те края из Израиля мне удается не часто, поэтому, помимо основной цели - самого съезда, необходимо было многое успеть и постараться хоть на день, но вырваться в Дагестан, побывать в Дербенте и в Махачкале. Запланировал много, выполнил не всё, но в мастерской скульптора Анатолия Ягудаева побывать всё же удалось. Надо сказать, что не только хозяин, но и сама мастерская произвели на меня неизгладимое впечатление. Было абсолютно очевидно - мастер в этом помещении не творит, он здесь - живёт! Именно в мастерской он проводит большую часть своей жизни, а дома появляется лишь ненадолго (об этом поведали мне сердобольные соседи, которые всегда всё знают).
Поскольку мастерская - его дом родной, то и всё необходимое для встречи гостя здесь тоже нашлось. На столике немедленно появилась бутылка хорошего коньяка. Как сказал хозяин: «Будем беседовать по человечески. Я включил диктофон и начал задавать вопросы стандартного интервью, но вскоре понял, что передо мной столь нестандартная личность, которая ни в какие рамки не вписывается.
По этой причине я решил изменить планы и вместо интервью о творчестве скульптора предложить вашему вниманию высказывания Анатолия Ягудаева на самые разные темы: о себе, о стране, о жизни, о национальном вопросе и многом другом…
- Я родился в 1935 году в Махачкале, но предки мои - Буйнакские. Дед был именитым купцом первой гильдии, а отец - махровым революционером. Вот так бывает...
-Имя своё я не люблю. Отец как истинный коммунист назвал меня в честь Анатолия Луначарского, тот как раз умер перед моим рождением. А брата моего он назвал ещё лучше - Ким (Коммунистический Интернационал Молодежи).
-Учился я в детстве безобразно, поменял четыре школы, которые яростно ненавидел. А вот изобразительным искусством увлекался с самого детства, очень любил ходить в Дом пионеров, хотя из-за плохой учёбы даже пионером не был. Помню, перепробовал там всё: я и в драмкружке был, и в авиамодельном, и лезгинку танцевал, и в фотостудию записался, но задержался только в изостудии...
-А с учёбой была беда, несмотря на то, что отец был большим партийным начальником. В итоге он перевёл меня в школу рабочей молодёжи, и в 1949 году, в 14 лет, я пошёл работать. Моё первое место работы называлось «Художественные, скульптурные, зеркальные мастерские Министерства местной промышленности». Чем мы там занимались? Делали Ленина и Сталина в бетоне, делали бетонные урны, ограды...
-В армию пошёл в 1953году, в год смерти Сталина. Отслужил, вернулся и со¬брался в Питер поступать в художественное училище. Честно говоря, у меня даже аттестата зрелости не было, но родствен¬ники чего-то там придумали...
- В училище пришёл на собеседова¬ние, и меня спросили: «Вы откуда?» Я гово¬рю: «Из Дагестана». Я тогда загорелый был очень, и меня спросили: «А где этот Дагестан? Где Афганистан и Пакистан?». Я подумал и сказал: «Да». А мне в приемной комиссии и говорят: «Тогда вы приняты». Со мной вместе поступал мой товарищ Гимбат, так его тоже как иностранца приняли.
-В лепнине мне больше, чем училище, дал знаменитый скульптор Аникушин, у которого я работал в мастерской форма¬тором. Он даже хотел оставить меня в Питере. Обещал выбить для меня квартиру. Я отказался. Лучше быть заметным в провинциальном городе, чем форматором в Ленинграде, пусть даже и у самого Анику-шина. Так бы там и сдох в безвестности, а тут я - художник.
-никогда не думал, что получу какие-то звания. Я ведь антагонист: Ленина не делал, Сталина тоже не делал. Всякую партийную шушеру от себя гонял... А вот Путина сделал, но с юмором! Он у меня сидит на горшке. А пусть не говорит, что чеченцев надо мочить в сортире! У меня этой скульптуры уже нет, её купил один российский миллионер.
-Дрался по жизни безумно часто. Даже приблизительно не скажу, сколько. И сейчас дерусь, но реже... Для меня не имеет значения, победил я в драке или нет. Главное, что я не струсил и хоть один раз, но дал подлецу в морду. Главное не промолчать, не дать себя оскорбить. Драка для меня не поединок, а состояние чести!
-В чём смысл жизни? Смысл жизни в том, что ты живешь: работаешь, дерешься, что-то вокруг тебя вертится... Все это жизнь... и она интересна.
-Коллекционирую бутылки, у которых интересная форма. Моя коллекция началась с бутылки царского времени, которую я нашел, когда в студенческие годы расчищали русло Невы-реки.
-Сначала все мои скульптуры рождаются из глины, потом, если работа мне нравится, я делаю ее в керамике, ну а если и тогда скульптура продолжает нравиться, то я отливаю ее из бронзы, чтобы на века осталась. Иногда на то, чтобы работа дошла до металла, требуются годы. Скульптуры, которые не удались, внушают мне мысль, что я полная бездарность. Поэтому от них быстро избавляюсь.
-Я не накопитель. Когда есть деньги, быстро их трачу.
-Не вижу в черном цвете трагичность, для меня он, скорее, означает таинственность и мудрость.
-Когда хочется сочно, образно выразиться, тогда использую нецензурные слова. Хотя ругаюсь не часто. Просто не с кем.
-Я не разговариваю со своими скульптурами. Мне с ними не о чем говорить.
-Очень люблю слушать на пластинках Муслима Магомаева, Хиля и Мулер-мана, кстати, выпускника махачкалинского музучилища.
-Люблю читать стихи - Цветаеву, Пастернака, Есенина. Ахматову не очень люблю. Плаксивая она слишком. Маяковского очень люблю, хоть он и революционный поэт. Его «Облако в штанах» просто безумная вещь. Маяковский чем мне нравится -он ни на кого не похож. Вот я тоже не хочу на кого-то быть похожим в своем деле.
-Не был бы хулиганом в искусстве, не был бы таким скульптором, как сейчас. Стал бы махровым реалистом. Реали-сты это те, которые на своих скульптурах прыщики лепят.
-Люблю пить кофе с сигаретами. Этому пристрастился во времена учебы в Питере. Кофе люблю варить сам, в своей мастерской.
-Когда занимался штангой, максимальный вес, который я поднимал, был 60 килограммов. Это притом, что сам я тогда, как и сейчас, весил 50 килограммов.
-Самая дорогая для меня награда -это значок моего училища, который мне вручили на его 150-летие.
-Я абсолютно не верю в бога. Я верю в Дарвина.
-Мне в себе все нравится. Ничего не хотел бы в себе изменить.
-Лучше всего чувствую себя в старой Махачкале. Вот только в моем городе разрушают старинные здания, а вместо них не дома, а пирожные какие-то.
-У каждого города свой характер. Раньше Махачкала была похожа на один большой дом. Все друг друга знали, все друг с другом здоровались. А теперь Махачкала - это один большой базар. Москва для меня слишком бурная и суетная, Питер слишком интеллигентный. Вот в Баку я чувствовал себя хорошо. Там как-то очень тепло и уютно.
-Хотел бы съездить во Францию. Лувр посмотреть. Это самая заветная моя мечта. Я бы прямо в зале ночевал.
-Чего ещё хочу в жизни? Красиво умереть. Я даже сам себе памятник мраморный сделал. Хотите покажу?
Приложение к «Кавказской Газете» №99 – ИЮЛЬ - 2011
Автор: Йонатан МИШИЕВ
