Воспоминания о Лазаре Амирове

Я познакомился с Лазарем Амировым во второй половине 70-х годов. Он в то время руководил дербентским литературным объединением «Ростки». Посетить литературное объединение посоветовал мне Петр Юнатанович Мишиев, отец уважаемого всеми нами Йонатана Мишиева – редактора-издателя «Кавказской газеты» и руководителя издательского дома «Мирвори». Мы с Петром Юнатановичем работали вместе: он – директором музыкальной школы, а я – завучем. Петр Юнатанович дружил с Лазарем Амировым. В то же время он был хорошо знаком с моим творчеством, ведь часть из него, а именно дружеские шаржи на коллег, с которыми я выступал на вечерах, весьма любил и поощрял.
…Обстановка в литературном объединении была дружески-враждебная. Когда Лазарь излагал правила стихосложения по словарю Виктора Квятковского, все принимали информацию тихо и уважительно, когда же начинался разбор стихотворений «литобъединенцев» и после всех выступлений руководитель излагал свою, заключительную точку зрения, начинались нападки на него.
Лазарь отбивался как мог, нередко прибегая к шуткам.
После заседаний мы обычно ходили в чайхану, располагавшуюся в парке «Дружба». Лазарь был завсегдатаем этого заведения, здесь у него были свой чайник и стакан. В чайхане неформальное общение рождало волны смеха. Хорошее было время!
Однако не всё было гладко. Однажды Игорь Бобров, хороший поэт и мой добрый друг, спросил: «Ты не заметил, что у Лазаря уже не автобус врагов, а целый вагон?» Я был ошарашен такой лукавой и в то же время тревожащей постановкой вопроса.
– А в чем дело? – спросил я.
– Да вот Лазарь всё больше и больше жалуется на недоброжелателей в литобъединении. И не только. Оказывается, что у этих недоброжелателей есть и скрытые друзья.
Я задумался – главным атакующим звеном был Тахмираз Имамов, тянувший за собой Фахретдина Оруджева. Вероятно, они воздействовали и на других – и дело шло к сговору. Но долго думать не пришлось – Лазарь с гордо поднятой головой оставил пост руководителя объединения. Его можно было понять – этот никем не оплачиваемый пост, доставлявший душевные страдания, ему был ни к чему. А если учесть, что Лазарь был человеком, страдающим от нескольких хронических болезней, тем более.
Мне лично вся эта история была неприятна. Удивляло, почему никто не хвалил его хотя бы за само существование организации. Помимо этого разве не Лазарь Амиров договаривался со школами и другими учреждениями, чтобы мы выступали со своими стихами? А ведь благодаря выступлениям у нас появлялись свои слушатели и читатели. Порой нам дарили цветы, и возникало счастливое ощущение, будто в руках у тебя весь мир и не нужны никакие материальные блага!
А однажды Лазарю удалось организовать для нас поездку в город Невинномысск, где мы общались с коллегами. А затем они нанесли нам ответный визит. Появились наши публикации в невинномысской печати и нашей городской газете.
К моему удивлению, после ухода Лазаря из объединения инициативная группа обратилась ко мне – с просьбой возглавить организацию. Я долго отнекивался, но тот же Игорь Бобров уговорил меня. И с 1979 года по 1991-й (до репатриации в Израиль) я возглавлял городское литобъединение, убрав, на мой взгляд, некорректное название «Ростки». Лучше было без названия вообще, чем с таким, ведь среди нас были и такие солидные поэты, как Айдын Ханмагомедов и Герман Швалёв.
В 1999 году, уже в Израиле, работая над идеей создания Союза писателей горских евреев, я, конечно, в первую очередь обратился к Лазарю Амирову. И после создания Союза в том же году он стал первым, кому в качестве председателя я вручил членский билет.
О поэтическом творчестве Лазаря Амирова знают многие, а вот о других его талантах – единицы. Лазарь был художником, он прекрасно рисовал. А еще он собирал горско-еврейский фольклор и вместе с Аширом Захаровым издал сборник сказок «Ларец мудрости». Много лет собирал словарь, но, к сожалению, работа осталась неоконченной.
Лазарь Амиров был поэтом-лириком. В его творческом методе преобладали светлые тона, несмотря на то что в жизни мы заставали его чаще в состоянии грусти. Мне из его творчества больше всего нравились триолеты. Двумя примерами из них я и завершу свои воспоминания.

***

Темной ночи башлык я срываю с плеча
И взамен него бурку зари надеваю.
Так всегда, когда в песнях тебя воспеваю,
Темной ночи башлык я срываю с плеча.
Ты – улыбка моя или, может, печаль?
Что здесь истинно, я, дорогая, не знаю.
Темной ночи башлык я срываю с плеча
И взамен него бурку зари надеваю.

***

Пусть окно твоей сакли мне светит в пути,
Чтобы стать маяком в моей трудной дороге.
Хоть со злобою тьму ночь бросает под ноги –
Пусть окно твоей сакли мне светит в пути.
Я сейчас вдалеке, но вернусь, и к груди
Притяну я с любовью тебя на пороге…
Пусть окно твоей сакли мне светит в пути,
Чтобы стать маяком в моей трудной дороге.

Автор:
Похожие статьи