Книга выходца из этого местечка — трогательный рассказ о жителях одного из старейших районов Нальчика.
— Валерий, прежде чем мы начнем разговор о вашей книге, расскажите нашим читателям немного об истории Еврейской Колонки в Нальчике.
— Район нашей Еврейской Колонки, населенный евреями, всегда окружали поселки. С одной стороны располагался Мужичий хутор, с другой — Астраханка. За ними виднелись город, крепость с русскими поселениями. За речкой стоял Вольный аул — поселение кабардинцев и балкарцев, которые бежали от своих феодалов. Евреи тоже спрятались в Нальчике. Первый имам, Гази Мухамад, разгромил в Андрей-ауле евреев и христиан, и оставшиеся после погрома евреи спрятались в русской крепости Внезапная, которую он осадил. Затем евреям за их героизм разрешили расселиться вдоль крепостей Кавказской оборонительной линии.
— Выходцами из каких мест являются евреи Нальчика и на каком диалекте говорят?
— Мы выходцы из Кумыкского плоскогорья, которое называется «Кайтакская равнина», поэтому все евреи не из Дербента и Азербайджана общаются на кайтагском диалекте. Я серьезно занимался этим вопросом и пришел к выводу, что кайтагский диалект в силу своей изолированности сохранил больше слов персидского происхождения и названия некоторых народностей Кавказа и многих городов на джуури, вобрал в себя больше русизмов и не подвергся интонационному и лексическому влиянию азербайджанского языка. То есть у нас — особый диалект, сильно отличающийся от дербентского и губинского. Губинский и дербентский содержат множество слов из азербайджанского, так как их носители проживают рядом с азербайджанцами, переняв от них немало лексических элементов и соответствующий акцент. А у нас, евреев Нальчика, произошла некая консервация, мы сохранили язык того периода, живя маленькой общиной.
— Вы всю жизнь проработали в школе Нальчика, вас очень любили и уважали дети, их родители, коллеги. И все-таки вы уехали в Израиль...
— Да, и в последней главе моей книги, которую, кстати, можно прочесть и в интернете, подробно описывается история о том, как я бежал из Нальчика. Действительно, всю жизнь я работал заместителем директора 10-й школы, моими учениками были дети моих друзей, моих собратьев, все жили рядом, друг друга прекрасно знали. В этом городе я встретил свою любовь, причем тогда, когда уже совсем отчаялся жениться. Познакомился со своей будущей супругой Тамарой на свадьбе, влюбился и сразу послал сватов, как принято у нас на Кавказе. Я не имел времени на долгие ухаживания, ведь в тот момент работал по распределению в русском селе на Смоленщине. Год мы переписывались, потом поженились, у нас родилось трое детей, однако в Колонке мы были самые нищие «бюджетники» — я учитель, она врач, никто из нас не брал взяток, стараясь жить честно. А вот в чужой сад, признаться, я залезаю и сейчас, по мальчишеской привычке срываю в кибуце пару спелых плодов, получая от этого неимоверную радость. Так вот, в девяностые годы прошлого века мы впали в крайнюю бедность, и я решил уйти из школы. Но директор очень просил остаться: «Будешь преподавать у нас татский язык, иврит, три дня работай в школе, остальное время занимайся ремеслом, торговлей». Так я и поступил, начав неплохо зарабатывать, — шил меховые шапки, возил в Москву, сдавал, имел с этого достойный доход, параллельно преподавал в школе. Но однажды оглянулся вокруг и увидел, что остался один, все евреи города уехали, школа уже не та. В ней хозяйничали другие люди, господствовали иные нравы, я больше не мог рассказывать новичкам о еврейских традициях, преподавать джуури. Меня теперь большей частью окружали чеченцы, ингуши, бежавшие от конфликтов, а еще кабардинцы, балкарцы из сел — моих еврейских учеников там не осталось. Тогда мы немедленно собрались и в этой тяжелейшей обстановке уехали.
— Вы даже в своей книге уделили немало места родному языку. Как в целом вы относитесь к проблеме сохранения джуури?
— Джуури надо сохранить, потому что он еще жив, его важно сберечь для наших детей и внуков. Даже организация ЮНЕСКО включила его в «Атлас языков, находящихся под угрозой исчезновения». Написал на нем несколько сказок, рассказ о Шимшоне, сказку «Овца и коза», перевел на джуури веселый детский «Теремок», легко запоминающийся и созданный по принципу повторения. Более того, завершил работу над словарем горско-еврейского языка и скоро выпущу его в свет, это будет самый большой энциклопедический словарь. В этом издании я предлагаю свежее толкование праздников Идор, Говгиль, Шагм-Агаджи, поскольку считаю, что выдающийся этнограф И.Ш. Анисимов неправильно объяснял их, относя обряды к языческим. Помню, еще учась в Смоленском пединституте, я невероятно скучал по Нальчику и от тоски по родине во сне начал говорить на родном языке, видеть сны на джуури. Оказалось, я воспроизвожу столько лексических единиц, сколько не знают многие наши старики. Родной язык невероятно меня увлек, я исписал добавлениями новых слов первый попавшийся словарь Агарунова. Сегодня я мечтаю закончить большой академический учебник джуури с хрестоматией.
— Чувствуете, что окончательно привыкли к Святой Земле, считаете ли Израиль своей родиной или еще ностальгируете по Нальчику?
— Да, я окончательно привык здесь. Израиль — мой дом, красивейшая страна, очень ее люблю, готов умереть на своей исторической родине.
